Святая Блаженная Ксения Петербургская - страница 21

Вошла сиделка да и говорит: “Что это, никак она кончается?”

“Нет, – говорю, – она заснула”.

Подошли мы с сиделкой к кроватке, а барышня сладко-сладко так спит и ротик открыла… а тут и вы все пришли в комнату. Больше я ничего не делала».

«Да кто тебя научил съездить к Ксении? Откуда ты узнала про нее?» – спросили мы.

«Я, батюшка барин, и вы, барыни, давно про нее знаю, много раз бывала на ее могилке, видела, что там берут землицы и маслица для исцеления, значит, от разных болезней, да мне-то не приходилось этого делать; я, благодарить Бога, всегда была здорова. И вот теперь, сидя у постели барышни, я чего не передумала, вспомнила и про матушку Ксению… Много раз уже хотела я сказать вам, да все боялась, думала, что вы смеяться или бранить меня будете. А потом, когда уже барышня чуть не кончалась, я не утерпела: думаю, пусть смеются, пусть бранят меня, а я все-таки пойду, попрошусь на могилку к Ксеньюшке, может быть, и пустят, а не пустят, думаю, так я потихоньку как-нибудь съезжу. А вы, слава Богу, сразу же меня и отпустили. Взяла это я извозчика, тороплю его, еду, а сама все думаю: “Господи, неужели Ты не поможешь такой крошке-страдалице? Ну за что она страдает?” – а слезы-то, слезы-то так и текут у меня из глаз… Приехала это я к воротам кладбища, велела извозчику обождать меня, деньги ему вперед отдала, а сама бегом в часовню до Ксении. Отворила дверь, смотрю, народ стоит и молится, свечи, лампадки горят кругом могилы, а в стороне стоит в облачении священник. Я прямо к нему и говорю: “Батюшка, отслужи ты мне, Христа ради, панихидку по рабе Божией Блаженной Ксении да помолись за болящего младенца Ольгу, больно уж она бедная страдает”.

“Хорошо, хорошо, – говорит священник, – панихидку я отслужу, помяну в молитвах и болящего младенца Ольгу, а ты сама-то хорошенько молись да поусерднее проси помощи у рабы Божией Ксении. По мере твоей веры и молитвы ты и помощь получишь такую же”.

Купила я скорее две свечечки, одну поставила на подсвечник, другую взяла в руки и бросилась со слезами к самой могилке Ксении. Батюшка начал панихиду, а я все время плачу да твержу: “Господи, спаси, Ксеньюшка, помоги”, – больше ничего и сказать не придумала: ведь я глупая, неученая, не умею молиться-то. Кончилась панихида, заплатила я за труды священнику, взяла, с его благословения, землицы с могилки Ксении да маслица из лампадки и сейчас же домой.

Масло-то, я вам уже говорила, я вылила в больное ушко, а землицу завернула в тряпочку да положила барышне под подушечку. Она и теперь там лежит».

«Да от кого ты узнала про Ксению-то? Кто тебе про нее рассказывал?» – спросила я.

«От кого я узнала про Ксению, матушка барыня, – сказала няня, – я и сама не знаю, все ее знают; заболеет ли кто, или кого какое горе постигнет, все идут к ней на могилку, помолятся там, отслужат панихиду, глядишь, и станет легче. Вот и наш брат – кухарки, горничные, няньки, если случится, что кто-нибудь долго не имеет места, идет к Ксении, помолится там, глядишь, и место получит».

Подивились мы простой, бесхитростной вере нашей няни, но факт был налицо: Олечка выздоровела; вера, действительно, по слову Господа, может и горы переставлять.

На другой же день после исцеления Олечки и сын, и невестка ездили на могилку Ксении и отслужили там панихиду. И с тех пор все мы нередко ездим туда служить панихиды по рабе Божией Ксении и благодарим ее за ее чудесную помощь в нашем страшном горе».

«Так вот, – закончила свой рассказ словоохотливая, радушная хозяйка, – то народное средство, которое никогда не нужно забывать и которое я всегда и всем рекомендую. Это именно то единственное средство, которое возрастило, укрепило и сделало русский православный народ, на удивление всему миру, могучим исполином, богатырем. Не будь этого средства, не будь этой глубокой, сердечной и вместе простой веры у русского народа в Господа Бога и Его святых угодников, Бог весть, что из него вышло бы!

Но вы знаете, М.Г., что времена переменчивы, или, как там говорят по-латыни, tempora mutantur, что ли, ну да все равно, дело в том, что я много раз рассказывала о болезни Олечки и ее чудесном исцелении своим знакомым, но удивительное дело, многие из них никак не хотят видеть тут что-нибудь чудесное. Времена что ли настали другие, или уж наука пошла у нас не по настоящему пути, что никто нигде и ни в чем не хочет признавать чудесного, не знаю, но только все и всё у нас хотят объяснить путем естественным. Так и в болезни Олечки: многие говорят, что это случай, что главную роль тут играло масло, которое размягчило нарыв, нарыв и прорвался. Ну да и пусть говорят, что им угодно, их ведь не переубедишь. Дай только Бог побольше таких случаев. Вот как к ним самим придет беда, тогда мы посмотрим, далеко ли они уйдут со своими естественными средствами? Я же никогда не перестану думать и верить, что Олечка и не глуха, и здорова благодаря только помощи рабы Божией Блаженной Ксении, которую поэтому и буду всегда глубоко почитать, как угодницу Божию и молитвенницу за всех тех, кто ее любит и кто прибегает к ней за помощью».