Святая с темным прошлым - страница 26
– Кхм! – Кохиус задумался. – Ну и что же он предлагает? Загодя выделять ему солдат для обучения? Это сколько же они бездельничать будут, пока бой не грянет! Не уж, пусть сам справляется, как знает.
– Для такого дела, я слышал, в некоторых полках баб нанимают, – осторожно заметил Кутузов.
– Баб? Да где их тут найдешь? Не татарок же брать!
– Здесь черница подошла бы, – вслух рассуждал Кутузов.
– Черница?! Вот скажете тоже! Да ближайший монастырь – за несколько сотен верст, если не далее. Да найдется ли еще игуменья, чтоб на такое благословила?
– Тут в горах к западу скит заброшенный, – деловитым тоном сообщил офицер, – так там одна отшельница живет.
В глазах у Кохиуса зажегся интерес:
– Это не та ли, к которой наши полковые дамы зачастили?
– Она самая.
– Я смотрю, господин подполковник, и вы к ней наведались?
Кутузов с виноватой улыбкой развел руками:
– Не утерпел – любопытно стало.
– И что же она (Кохиус совершил некое загадочное движение руками, точно обводя ими женскую фигуру) из себя представляет?
– Женщина она тихая, смирная, – поспешил успокоить его Кутузов, – очень богобоязненная: глаза все время долу, молитвы шепчет беспрестанно, лица и не разберешь. К тому же черная очень – солнце ее начисто сожгло. Одета в лохмотья, от любого удобства намеренно отрешилась. Полагаю, вдова, обеты с горя приняла.
– Кхм! – повторил Кохиус и задумчиво свел брови. – А она-то согласна в миру жить?
– Думаю уговорить, – уже уверенно отвечал подполковник. – Она уж поняла, что зиму ей одной не одолеть.
Кохиус, нахмурившись, постучал пальцами по столу:
– Не было б у нас из-за нее беспорядков… Солдату, сами знаете, – черница, не черница…
– О сем не извольте беспокоиться! – проникновенно заверил его Кутузов. – Уж в этом деле я порядок обеспечу.
Кохиус еще немного в размышлениях постучал пальцами по столу:
– Ну, глядите, под вашу ответственность! Да, господин подполковник, а она и вправду… как бы это… ясновидящая?
Кутузов придал своему лицу неподражаемое выражение, в котором почтение к командиру переплеталось с беззлобной насмешкой над мнением офицерских жен:
– Ваше превосходительство! Если наши полковые дамы кого ясновидящим сочтут, то ему таковым непременно стать придется!
Кохиус рассмеялся и махнул рукой:
– Ладно, везите свою отшельницу! Посмотрим, будет ли от нее толк.
Кутузов отдал ему честь и вышел. И лишь плотно затворив дверь татарского домика, где размещался генерал-майор, позволил себе беззвучно расхохотаться. Затем он направился на свою квартиру, где был встречен денщиком.
– Слушай, Степан, – сказал подполковник, проходя в комнату и усаживаясь на стул, в то время как солдат почтительно застыл перед ним, ожидая указаний, – ты малый ловкий – хочу тебе одно дело деликатное доверить, надеюсь, не подведешь.
– Чего изволите, ваше высокоблагородие? – с готовностью спросил солдат.
Кутузов глядел на денщика так необычно, как если бы и хотел говорить начистоту, и сдерживался, не делая этого.
– Тут на днях в лазарете женщина появится, – начал он, – Якову Лукичу в помощь. Черница она, так что всякие там шашни, да амуры с ней невозможны, понятно?
– Как не понять!
– Ты-то сие понимаешь, да, боюсь, не все такие понятливые, как ты. Подумают еще: молодая девка, что не позаигрывать! А она – вдова, между прочим, и сердце у нее разбито.
Кутузов со значением посмотрел на солдата, и тот вытянулся в струнку:
– Все уяснил, ваше высокоблагородие: черница, сердце разбито.
– Вот-вот. Так что твоей задачей будет за ней присматривать на предмет того, не досаждает ли ей кто-нибудь. А лучше всего загодя, аккуратненько так, разъясни нашим молодцам, что не про их она честь.
– Будет исполнено, ваше высокоблагородие! Знамо дело, не про их честь – Христова невеста.
– Именно так. А буде запамятует кто, чья она невеста, дай мне знать о том немедленно. Сам не встревай, все вмешательство мне оставь.
– Так точно, ваше высокоблагородие!
Пристально глядя в глаза солдату, в которых помимо воли подрагивало веселье, Кутузов поманил его к себе и вложил в руку Степана империал[7]. Денщик ошеломленно отшатнулся:
– Ваше высокоблагородие!..