Святейший Сатанист Миротворца - страница 10
Помолчал немного, но, вздохнув, продолжил:
— Жениться, видимо, придется. Эта ЗавОтделением, Мамаша моей будущей благоверной, мегера хитрая. Ведь могла просто так справку выписать, так нет. Полежи, говорит, зятёк будущий, месяцок. Я теперь только понял, что если дочурку её брошу, меня обратно сюда забрать могут, или "дело" пересмотреть и "годен" поставить… Так что попал я из огня сражений, да к тёще на блины, блин.
— Так откажись, пошли всех, иди на блок-пост в Ингушетию, там даже белым билетом не побрезгуют…
— Ну, точно, очнулся! Я же вначале думал, что ты косишь, но меня точно уверили, что псих… Цыганёнка на чёрной мессе порешил, а сам с гузды сдвинулся, вообразил себя Святым Отцом! Тут один профессор на твоём случае диссертацию готовит…
Рассказал мне паренёк всё по порядку. Что братки и ФСБ от меня, по большому счёту, отстали. Так как убедились, что псих, и не жилец вовсе… Цыган только предупредили, чтобы всё со мной было по-тихому, и полтину зелени за мою будущую смерть взяли. Этот профессор, благодаря которому я ещё жив, тоже десять штук взял, но с условием, что отдаст только через полгода, как материалы по моему случаю наберёт…
Меня, оказалось, брательник, того цыгана, "торговца брюками" каждую неделю навещает, и мои проповеди, с улыбкой слушает. И только когда этот "попка дурак", то есть "косарь" Эрик Подгорнов, "отца Семёна", живущего в моём теле, просветил, что по чём. А то ведь болезному ничего толком не говорили, только слушали его и вопросы задавали. А Эрнест ему ноутбук притащил и почитать с экрана дал. Сначала про резню монахов в 20-м в его монастыре, потом историю России краткую. Про его 1891 год, неурожай, голод, лихоманку, людоедство… Так что в конце "ликбеза" Отче осатанел вконец и стал буйным, потом тихим, а теперь, вот, в себя пришёл.
— Короче, Сёма, или Артём, как там тебя, выдавать я тебя, что очнулся, не буду, но сегодня же сваливаю из больницы.
— Ладно, хрен с тобой, "косатик", но ты мне хоть пилку для ногтей, хоть стекла обломок руку вложи!
Задумался парнишка. Умненький. Но не решился, только словом помог:
— Видишь, Сёма, того придурка у окна? У него полтумбочки "коллекцией" забито! Как сорока, ей богу! Так вот, у него и кусочки стекла есть разноцветные. Повосхищайся его богатством, похвали, попроси рассмотреть…
На прощание свою "левую" симку продиктовал, просил поведать, выбрался или нет. Затем достал сотовый и елейным голосом позвонил будущей тёще, и уже через пятнадцать минут собирал вещи.
В 23.00 я сломал в пальцах закруглённое прибоем красное стёклышко и начал пилить ремень. На первый я потратил часа три, на остальные не более получаса. Голова кружилась от таблеток, мысли путались. Основательно подкрепился фруктами, которые были в тумбочках психов. Час раздумывал, потом решил, что терять мне теперь нечего, а репутация "придурка" дорога, как никогда. Так что скоро вся камера затихла окончательно, я не резал, я сворачивал шеи. Сигнализацию, как я и ожидал, к окну третьего этажа не приделали, понадеявшись на крепость решёток. Не порядок. Пришлось включать пожарную "сирену". Очень помогла красивая китайская зажигалка "без газа" но с остатками кремния. Подпитываемый свежим кислородом из разбитого окна шесть костров-лежанок весело затрещали.
Дальнейшее действо запомнилось обрывками: Вот, в палату залетает крепкий мужик в белом халате. В одной руке у него связка ключей, в другой огнетушитель. Удар острым обломком ножки тумбочки в пах. Одна палата, вторая, открываю, зажигаю. На третьей встречаю сопротивление, но одна из палат была "буйных", мы берём верх. Веселье. Сейф главврача, пилка у горла дежурного, немного "деревянной валюты", тысяч восемьдесят. Снимаю слегка окровавленную одежду одного из охранников. Пистолет, жаль что травматический. Ходу. Дачи, собачий лай со всех сторон. Поле подсолнечника. Сон.
Проснулся я следующим вечером, подкрепился слегка сыроватыми семечками. Ничего, с голода не умру. Перешёл на другой конец поля, опять дачи, но поплоше. Вот, то, что надо, дом на отшибе, и явно получше остальных. Армяне. А вот на собачках вы зря сэкономили. Шавка успела брехнуть только раз. Минут пять сидел тише воды… Пронесло. В летней кухне нашёл несколько ножей. Задняя дверь приоткрыта, оставлена лишь вторая, с сеткой для комаров, жарко. Муж, жена, старуха, пять спиногрызов. Родителей добил только после допроса, угрожая детям. Пять штук зелени, не густо. Но, с другой стороны, Зураб был мелким торговцем на колхозном рынке, а не водителем маршрутного такси.