Святой праведный отец Иоанн, Кронштадтский чудотворец - страница 8

Однажды на слова одного петербургского протоирея: «Вы так утомляетесь, батюшка, совсем не даете себе покоя», – отец Иоанн отвечал: «На что мне покой, друг мой! Покой наш будет там (он указал на небо), если только заслужим здесь. Да и может ли пастырь быть покоен, когда еще не все овцы глас его слышат, а некоторые и слышать не хотят, другие же стонут и сами умоляют о помощи. Пастырю ли покоиться, дремать, когда их погибель не дремлет».

Значение пастырства и священства в понимании и сознании отца Иоанна было необычайно велико: «Что это за высокое лицо – священник! Постоянна у него речь с Господом и постоянно отвечает на его речь Господь; что ни треба, что ни молитва, то ответ на нее Господа. Как при находе страстей не помнить священнику, что страсти низки, нечисты, особенно для него, чтобы допускать их до своего сердца, которое всегда должен наполнять всецело един Иисус Христос. Священник – ангел, не человек; все житейское он должен далеко оставить за собою».

Есть у него и более дерзновенные слова о священнике: «Он, по словам отца Иоанна, посредник между Богом и людьми (…) со властью вязать и решать грехи человеков, священнодействовать для них животворящие и страшные тайны, обожаться и других обожать через них». Великие полномочия, данные священнику, возлагают на него и великую ответственность за святость литургии и Таинства Евхаристии. «Священнику прежде всего и более всего, – пишет отец Иоанн, – нужно стяжать благодать Божию… любовь евангельскую; она нужна ему каждую минуту, каждое мгновение… Но особенно нужна ему любовь при совершении Божественной литургии, которая вся есть таинство бесконечной Божественной любви к роду человеческому… Во время литургии священник весь должен быть объят любовью к Богу и ближним, искупленным Кровью Христовою».

Достичь такой любви можно только на пути самоотречения, очищения своей души. «Какое чистое сердце, чуждое всякого житейского пристрастия, должен иметь священник, чтобы быть ему вместилищем и носителем Божественной любви, любви святой, пламенной ко всему человечеству… чтобы приносить Богу бескровную жертву о всем мире».

Отец Иоанн неоднократно напоминал о нравственных требованиях к священнику: «Ты представитель веры и Церкви, о иерей, ты представитель Самого Христа Бога, ты должен быть образцом кротости, чистоты, мужества, твердости, терпения, возвышенного духа. Ты делаешь дело Божие, и ни перед чем не должен падать духом, никому не должен мстить, раболепствовать, а считать дело свое выше всех дел человеческих».

В редкие минуты отдыха отец Иоанн брал в руки перо и изливал на бумаге все, чем жила и дышала его душа. «Моя жизнь во Христе» – так называл он свой дневник. «Все содержащееся в нем есть не что иное, как благодатное озарение души, которого я удостоился от всепросвещающего Духа Божия в минуту глубокого к себе внимания и самоиспытания, особенно во время молитвы. Когда мог, я записывал эти благодатные мысли и чувства, и из этих записей многих годов составилась теперь книга».

Отец Иоанн был глубоким мыслителем, великим духовным пастырем и учителем Церкви. Его творения составляют около 4,5 тысяч печатных страниц.

Вера отца Иоанна была живой, деятельной; она влекла к бедному, нуждающемуся люду, побуждая его помогать бедным не только словом молитвенного и нравственного ободрения, но и материальными средствами. Горя любовью к Богу и ближним, он с самого начала своего священства служил делу благотворения – сначала в малой степени, без определенной системы, давая все, что имел. Он не разбирал, что привело человека к нищете и падению, а подавал потому, что человек нуждался.

Раздавая бедным все свои средства, отец Иоанн скоро убедился, что такая благотворительность недостаточна, чтобы удовлетворить нуждающихся, и бессильна в борьбе с общей бедностью. Поэтому в 1874 году он основал при Андреевской церкви православное христианское братство «Попечительство святого апостола Андрея Первозванного».

В 1872 году в «Кронштадтском вестнике» были напечатаны два воззвания к жителям Кронштадта. Отец Иоанн просил помочь бесприютным беднякам: «Подкрепим их нравственно и материально; не откажемся от солидарности с ними как с людьми и нашими братьями и докажем, что человеколюбие еще живо в нас и эгоизм еще нас не погубил. Как было хороню, если бы ради всех этих причин мы создали Дом трудолюбия. Тогда многие из бедных могли бы обращаться в этот дом с просьбой дать им определенную работу за вознаграждение, которое давало бы им средства для пропитания. И тогда наши бедняки трудились бы, жили мирно, благодарили бы Бога и своих благодетелей».