Святые заступники - страница 14
Царица внимала шептуну с восторгом. Вот когда она сумеет показать своему Нике всю мерзость его старого воспитателя! Победоносцев — враг российской державы и враг помазанника божьего!
Епископ был на волне необыкновенной удачи, которую приписывал своей проницательности. Черт с ним, с этим Саровским! Рядовой монах, к тому же с придурью: страдал падучей. Однако была у него заслуга, ради которой стоило покадить перед царицей: сенатор Каблуков, человек преданный православной церкви, доносил царю в 1826 году, что Серафим Саровский при известии о повешении Николаем Первым декабристов «плясал в своей келье». Понятно, ваше величество?..
— Предан был старец православному царю, вельми предан, — уверенно закончил епископ и поднялся, благословляя царицу: он-то знал, что уходить с высочайшего приема надо, как актеру со сцены, в самый выигрышный момент. Царица приникла к пухлой надушенной руке епископа…
Победоносцев прибыл во дворец с верной, как ему казалось, картой: донесением комиссии архиереев о, так сказать, некондиционности мощей Серафима. К своему удивлению, он встретил более чем прохладное отношение царя к этому известию. Принимавший его царь сказал:
— А вы знаете, Константин Петрович, даже Московская духовная академия и та высказалась в том смысле, что нетленность тела усопшего совсем не обязательна для святых.
А фотографию, сделанную отцом Евгением, на которую обер-прокурор возлагал особенную надежду, столь она была отталкивающа, царь даже и не посмотрел. Вообще прием был более чем сухой, и, отбывая, Победоносцев со злобой подумал: «Это дело рук епископа саратовского Гермогена. Неспроста он покинул пустынь, не дожидаясь приезда остальных епископов! Было бы мне предупредить его ход. Но как, если царица и слушать меня не хочет, а он, конечно, прежде всего кинулся к ней!»
Каждый раз, когда в дела управления или церкви вмешивалась Александра, получался скандал. Вот и теперь… Конечно, царь легко пошел на канонизацию Серафима («лишь бы Алекс успокоилась!»), да мало того: высочайшая супружеская пара сама выехала в пустынь на торжество объявления мощей святого нетленными, пренебрегая архиерейским актом и опасливым предупреждением Победоносцева. Да, да! «Царь все может!»
Очень вежливо и даже смущаясь (со своим бывшим учителем Николай всегда чувствовал себя как-то связанно), царь по возвращении из Тамбова сделал обер-прокурору замечание:
— Как-то уж очень холодно отнесся синод к канонизации Серафима. Хотелось бы видеть со стороны высшего церковного учреждения империи какой-то более теплый отклик…
С этого дня по распоряжению синода у «нетленных мощей» в Саровском монастыре непрерывно совершались молебны и акафисты. Но…
В толпе слышались едкие насмешки. Пришлось правительству по представлению того же Победоносцева срочно издать специальный указ: «Виновные в поношении святых мощей караются каторгой, как за святотатство».
Может быть, эта мера и помогла бы, да тут перестарались официальные «Ведомости с. — петербургского градоначальства». В рептильном листке появилась заметка о том, как сам святой Серафим-де покарал богохульника. Репортер газеты в погоне за рублевым гонораром, а может быть, просто в пьяном виде написал заметку, выдуманную с начала до конца. Будто бы на сходе в деревне Степурино Богородского уезда Тамбовской губернии крестьяне решили не выходить на полевые работы в день святого Серафима Саровского. Решение было принято против голоса крестьянина Ситнова, который на поверку оказался старообрядцем. Далее произошло чудо. «Присутствовавший на сходе старообрядец Ситнов стал насмехаться над постановлением. Вдруг он зашатался и упал замертво. Тело Ситнова после смерти совершенно разложилось».
Вскоре с ведома церковного начальства (тамбовского епископа) была издана книжка, полностью воспроизводившая заметку из «Ведомостей». На вокзалах Москвы, Петербурга и других крупных городов мальчишки-газетчики кричали:
— Новое чудо преподобного Серафима Саровского! Страшное наказание раскольника! Только три копейки!
Очень скоро брошюра попалась на глаза Победоносцеву, пришедшему в ужас от топорности работы. Впрочем, к этому моменту брошюра необъяснимо исчезла из продажи. Зато в нескольких верноподданных газетах — «Новое время», «Курьер» и других — появилось сообщение, инспирированное обер-прокурором: