Связанная с Богом войны - страница 18

Вскоре прелат закончил разговор с самой последней и кроткой девушкой и повернулся. Он снова прошел вдоль шеренги девушек и остановился перед Аваллой.

— Не хочешь ли ты служить мне, дорогая?

Она рухнула на колени и стала целовать подол его одеяния.

— Для меня это большая честь, прелат!

— Можешь встать.

Я изо всех сил старалась не кривить губы, потому что именно этого и хотела Авалла, но, черт возьми, можно было подумать, что прелат был Богом, которому поклонялись в этом храме. Мудак.

Авалла встала, а когда прелат жестом приказал ей следовать за ним, то с волнением посмотрела на меня. Я показала ей большой палец и ободряюще кивнула. По крайней мере, одна проблема была решена.

Вот только теперь все мы стали невестами тесака. Я услышала, как кто-то в шеренге тихо всхлипнул. Но я не собиралась плакать. Не собиралась сдаваться. Я изучала комнату, пытаясь понять, где нас должны были казнить. Если бы мы все одновременно бросились на палача, то у некоторых обязательно получилось бы сбежать…

Прелат прошел в центр комнаты, в этот момент рядом с пустым троном на возвышении появился стул. Не такой большой, как пустое каменное кресло, но отделанный золотом и выглядящий очень дорогим, похожим на трон. Прелат с размаху сел, разгладив свою мантию. Авалла тут же устроилась на ступеньках у его ног, глядя на мужчину сияющими глазами.

Он жестом указал на толпу, набившуюся в храм.

— Ешьте! Ешьте в честь Арона Тесака, — он махнул рукой слуге, который сразу принес ему тарелку.

Все ринулись к столу с едой, из-за чего в комнате стало шумно и оживленно. По кругу разносили вино, поэтому солдаты стали напиваться в стельку. Я бросила взгляд на шеренгу женщин, но никто ничего не предпринимал. Все они продолжали стоять словно статуи, а охранники перед нами были все так же бесстрастны.

Ладно, как я поняла, время праздника предназначалось для всех, кроме «счастливых» невест тесака. Вот и прекрасно. Каждый час, который они тратили на то, чтобы напиться и поглупеть от вина — это был еще один час, который я получала, чтобы составить план побега.

Вскоре люди захмелели от вина, а комната стала более шумной. Принесли еще одну порцию еды. Я наблюдала, как Авалла предлагала прелату кусочки хлеба. Она изо всех сил старалась не выглядеть легкомысленно счастливой и время от времени нервно поглядывала в мою сторону.

Принесли еще больше вина, из-за чего я стала ерзать. Кусок плитки врезался в мою ладонь.

— Как долго продолжится вечеринка?

— До рассвета, — ответила женщина рядом со мной. — Мы ждем часа крови.

Рассвет? Значит, мы должны были просто сидеть здесь в ожидании смерти и смотреть, как пьянка длится всю ночь? Блин, да эти парни были козлами.

Барабаны прекратили свой зловещий ритм и вступила волынка, из-за чего пьяные идиоты затанцевали и закружились в центре зала. Черт, это было похоже на офисную рождественскую вечеринку. С каждой минутой мои нервы сильнее напрягались, я начинала беспокоиться, что не сумею сбежать. Что не найду выхода из этого места.

Что я действительно попала в этот странный мир только для того, чтобы умереть.

Я вскочила на ноги.

— Мне нужно в туалет.

— В туалет? — один из охранников хмуро посмотрел на меня.

— Разве это не так называется? Санузел? Горшок? — когда он продолжил тупо смотреть на меня, я вздохнула. — Мне нужно пописать.

— Уборная?

— Серьезно? — я не могла поверить, что еще не разу не затронула эту тему в разговорах, ведь я находилась в этом средневековом аду уже целую неделю. Впрочем, это не имело значения. Я продолжала сжимать в кулаке острый кусок плитки. Может, мне все-таки не придется им пользоваться. — Я могу дойти самостоятельно. Просто скажи куда идти.

Охранники обменялись взглядами.

— Сядь, — приказал другой, хмуро глядя на меня. — Ты никуда не пойдешь.

— Мой мочевой пузырь утверждает обратное. Хочешь, чтобы я все здесь описала? Я ведь сделаю это, — пригрозила я. — Но разве это не испортит вечеринку? — я бросила на них вызывающий взгляд.

Второй охранник вздохнул.

— Ладно. Я провожу ее.

Сидевшая рядом со мной девушка встала.

— Подождите. Мне тоже нужно выйти.

— И мне, — вмешалась еще одна.