Сыграй мне смерть по нотам... - страница 35

— Тот, у которого твой самовар и чайник?

— Именно. Он же — тот быстроглазый господин, что боролся тут за права несовершеннолетних. Я вас познакомил, забыла?

— Точно! Знаешь, у меня в голове всё перемешалось, — призналась Настя. — Я и

теперь не могу понять, какое он имеет отношение к этой Даше.

— У, тут целый клубок леденящих душу тайн!

И Самоваров рассказал Насте то, что он вольно или невольно узнал днём в музее.

— Значит, я всё правильно сделала! — воодушевилась Настя. — Надо было ребёнку помочь. И, по-моему, у меня неплохо получилось, хотя я придумала всё на ходу. Импровизировала!

Ей очень хотелось, чтобы Самоваров её похвалил, но он сказал строго:

— Импровизация — это искусство. Самодеятельность тут не проходит. Впредь я бы не советовал тебе врать. Получается совсем неубедительно: слова путаются, язык заплетается, руки дрожат. Жалкое зрелище!

— Однако все мне поверили! Значит, вышло правдоподобно. И потом, я страшно волновалась не оттого, что сочиняю, а оттого, что… вдруг ты скажешь что-нибудь неожиданное. Ты такой правдивый и не любишь, когда врут. Ты т а к на меня смотрел!

— Как?

— Обескураженно! И ты покраснел. Тебе было стыдно, что я вру.

— Причём так неловко…

— Вот я и боялась, что ты засмеёшься или наоборот, рассердишься и тем самым выдашь меня.

Настя потупилась и ложечкой от мороженого стала рисовать круги на скатерти. Самоваров поймал её тонкую руку и накрыл своей — горячей и сильной.

— Неужели ты могла подумать, что я тебя выдам?

— Ты такой правдивый и мог из принципа…

Бедная девочка!

— Настя, дружок, — сказал Самоваров очень серьёзно, — ты должна знать: даже если бы передо мной стоял не негодник Смирнов, зажиливший мой самовар, а сам архангел Михаил, я и тогда бы тебя не выдал. И не выдам. Даже если ты тысячу раз будешь неправа, не выдам. Никогда. Никому.

Настя слушала его удивлённо. Он никогда раньше не говорил так. Ложечку она выпустила, изо всех сил вцепилась в его руку и прошептала:

— И я никогда. Господи, как хорошо иметь человека, который тебя не выдаст даже архангелу! Как хорошо!

— Ну, Колян, теперь не отвертишься! Будешь у нас по делу проходить — для начала свидетелем. Я тебя наизнанку выверну!

Эти свирепые слова говорил Самоварову майор Стас Новиков, давний друг и бывший сотоварищ по уголовному розыску. Оба они, ретивые питомцы Нетской школы милиции, начинали когда-то вместе. Только Самоваров прослужил в милиции меньше года и попал по собственному неразумию и молодой лихости в ту самую перестрелку.

Случилось это в сентябре. С тех пор в горьком осеннем воздухе стал он улавливать неистребимый запах больничных простыней. А пахли эти простыни тоской, были измараны несмываемыми рыжими пятнами чужих страданий — и его собственных тоже. На этих простынях доходил он до такой полной и нестрашной пустоты, что уже не было больно. Хотелось только, чтоб кончилось всё поскорее.

Лишь больше года спустя он снова оказался дома. Жизнь, как ни странно, всё это время продолжалась — ходили по улицам люди, росли деревья, по небу плыли облака. Изменилось немногое. Например, девушка Самоварова за кого-то успела выйти замуж, развестись и снова выйти. Сам Самоваров для розыскной работы уже не годился. Он пошёл работать в музей.

А вот Стас Новиков успел прославиться именно на том поприще, которое они с Самоваровым вместе когда-то начинали. Стас изловил массу злодеев разного калибра. Долгое общение с криминальными личностями, знание тёмных сторон жизни, а также уход жены к какому-то торговцу содой сделали Стаса закоренелым мизантропом. Обычно в человеке он предполагал наихудшее, оборота событий ждал самого неблагоприятного.

Что удивительно, он редко ошибался. Оттого-то его представления о жизни становились всё мрачнее и мрачнее. Взгляд его стальных глаз был твёрд и неприветлив, лицо играло волевыми желваками. На его щеках всё заметнее становились те мужественные рытвины, что в народе именуются собачьими ямками.

Когда Стас пообещал вывернуть Самоварова наизнанку, тот, конечно, не мог видеть собачьих ямок сыщика: разговаривали они по телефону. Угроз Самоваров не испугался — это были обычные Стасовы подначки. Все последние годы Стас оставался неназойливым, но надёжным другом. Иногда случай сталкивал их в обстоятельствах неприятных и странных. Рука об руку им пришлось распутать несколько довольно мудрёных дел.