Сыграй мне смерть по нотам... - страница 67

— Вот спасибо! Я уже и так живой, но никудышный свидетель по делу Щепина-Ростовского, — стал протестовать Самоваров.

— Ни в каком качестве ты не можешь быть никудышным, — уверенно сказала Настя. — В деле Щепина ты тоже разберёшься и оставишь своего железного Стаса с носом. А сегодня мы с тобой будем свидетелями процесса записи новой музыки, сочинённой Сергеем Шелегиным!

— Что это за музыка?

— Не знаю, не слышала ещё. Квартеты, кажется? Даша нам всё расскажет. Главное, что в нашем присутствии она запишет новую, никому не известную музыку — и тут же её сыграет. А мы это запечатлеем на видео.

— Зачем? Не понимаю!

— Видишь ли, — пояснила Настя, — Шелегина мучает музыка. Он её всё время слышит и от этого страдает. Пять лет он твердил «моя музыка» (по-итальянски, разумеется), а ему играли чужую! Он и чужую слушал, но видно было, что это не совсем то, что ему надо. Он только головой качал и отворачивался. Так продолжалось до тех пор, пока Вагнер не нашёл тетрадки в жёлтом шкафу. Ты это помнишь?

— Помню. Значит, он хотел послушать свою музыку?

— Да нет же! И Даша, и Вагнер долго ломали голову, в чём тут дело, пока Даша не догадалась дать отцу нотную бумагу. Он так обрадовался!

— И написал на ней свой новый… как ты говоришь? Квартет? — удивился Самоваров.

— Ну что ты! У него все двигательные функции нарушены, а ноты писать — очень мелкая работа. Просто стало понятно, что он хочет что-то нотами записать. Даша стала придумывать разные способы, как это сделать. На большой доске она начертила пять нотных линеек и дала ему палочку, чтоб он тыкал, где надо писать ноты. Она под его диктовку тоже пробовала записывать, но ничего не получалось: он говорит очень плохо и мало. Показывать палочкой на доске тоже не может. Тогда Даша всяких карточек наделала — в музыке ведь, кроме нот, полно всяких значков. Вдвоём они их к этим линейкам на доске пристраивали. С горем пополам таким способом за полгода записали три квартета.

— Не густо! — заметил Самоваров.

— Ты просто не представляешь, каких трудов это стоило. Каждый квартет в четырёх частях, и всё расписано для четырёх инструментов! Помнишь, у Крылова квартет: осёл, козёл и остальные?

— А компьютер они не пробовали? — вдруг спросил Самоваров.

— Ага! — обрадовалась Настя. — Понял теперь, зачем нужны Даше эти ресторанные деньги? Говорят, есть специальная программа для парализованных. Только там нот, конечно, нет — придётся самим дорабатывать. Вагнер сумеет, он обещал! Даша хочет заработать много денег, достать эту программу, жить отдельно от матери и записывать новые произведения отца. Их узнает весь мир!

— Какое ребячество! — не удержался Самоваров. — Что она может? Кто ей всё это разрешит?

— Ты попал в самую точку. Никаких юридических прав, чтобы представлять интересы отца, у неё пока нет. А её мать не позволит опозорить Андрея Андреевича даже ценой мировой славы мужа. Зачем овощу слава? Она ведь его овощем называет. Так что ситуация ужасно сложная и совершенно не под силу тринадцатилетней девочке.

— Согласен, — кивнул Самоваров. — Но насколько я понимаю, сейчас самое главное — опубликовать эти новые квартеты Шелегина. Никакая жена или Андрей Андреевич этому не преграда. К чему тогда ваш цирк с видеозаписью?

— Вагнер считает, что это необходимо, а он очень продвинутый, — сказала Настя. — Ты ведь главного не знаешь: Вагнер по Интернету связался с каким-то известным музыкантом из Австрии и послал ему квартеты. Тот попросил разрешения исполнить их на фестивале современной музыки в Вене. Вот так, сразу! Удивляться, впрочем, не стоит: музыка у Шелегина замечательная. Ты же помнишь «Танец № 5»! Вагнер говорит, если снять и показать, в каких условиях работает больной композитор, ему сразу какой-нибудь фонд отвалит новейший компьютер и нужную программу. У Вагнера уже есть опыт выбивания подобных штук. Он сам губернаторским стипендиатом был.

— Да, я слышал, он ловкий, — сказал Самоваров. — Не очень-то симпатичная тактика достижения успеха для молодого человека. Но в наше время, наверное, иначе нельзя. А что касается Шелегина, то ему помочь святое дело. Отчего бы в самом деле на губернатора нашего не выйти? Он меломан.