Сын целителя - страница 88

- И где они? Дома? – Мирзоев удостоил меня взгляда.

- Нет, в банке. Там ячейка арендуется. Ключ в барсетке, кодовое слово я скажу.

- Что ты меня лечишь? Ключ и слово всё, что нужно для доступа? – не поверил Мирзоев.

- Да. Мы так составили договор. Называется номер ячейки, пишешь кодовое слово, тебя провожают в хранилище. Сопровождающий вставляет свой ключ и отходит. Документы не нужно предъявлять. 

- Допустим. И что потом?

- Можно воды? Трудно говорить, - не выдержал я. Мирзоев кивнул охраннику, тот отошел, слышно шум воды из крана. Приносит кружку. Какая же она вкусная! Стоит десяти миллионов!

- Не тяни, давай дальше, - торопит Мирзоев.

- А что дальше? Нотариуса вам думаю найти сговорчивого не сложно. Делаю передаточную запись, заверяется и всё. Владейте.

Мирзоев погрузился в размышления. Нервно стучит костяшками пальцев по столу. Десять миллионов вместо одного наживка серьезная, должен клюнуть. Фокус в том, что Сокол, компаньон который, опротестует передачу акций. По уставу компании я должен сначала ему предложить, а если он откажется - тогда имею право продавать другим. Но с его подтверждающей подписью. Так что суд однозначно отменит сделку. А если я (чего не хотелось бы) исчезну, то к новому владельцу возникнет много вопросов.

- Кто там совладелец, Сокол? – проявил осведомленность Мирзоев. – Хм. Ну как бы должно выгореть. Есть конечно моменты стрёмные, но порешаю. А они точно столько стоят?

- Сокол давал столько, хотел сам распоряжаться. Так что может уже и больше. Но я ведь один миллион должен? – изображаю наивного дурочка.

- Один, - кивнул Мирзоев. – Один миллион – один год жизни. Десять – десять лет жить будешь. Найдешь еще, будешь жить вечно! 

Охранники сзади зафыркали от сдерживаемого смеха. Я состроил обиженную физиономию. Хорошо смеется тот, кто смеется последний!

- Давай, диктуй номер ячейки, пароль, что там еще нужно, - командует Мирзоев. – Учти, если будет какая лажа, ты не просто сдохнешь. Очень долго будешь умирать!

Записав данные, жестом показывает нукерам – увести! Я, осмелев, изворачиваюсь от лапы на плече.

- Мне в туалет нужно! И поесть! А то не доживу до нотариуса. 

- Да и х… с тобой! – Однако десять миллионов уже греют душу и милостиво разрешает. – Своди Вахид, только не в доме! Во дворе. И пожрать дашь, собакам кашу как сварят.

- И свет в камере! – кричу уже почти в полете, после ускоряющего пинка. Успел услышать куда и что мне следует засунуть. Ладно гады, память у меня хорошая, я всё что вы мне обещали вам устрою!

Жилищные условия мне улучшили. Довольный моей сговорчивостью Мирзоев выделил другие апартаменты: с койкой, освещением и двухразовым питанием. И ведро с крышкой для естественных надобностей. Поощрил, так сказать. Правда Wi-Fi нет, до пяти звезд сервис не дотягивает. На обед (завтрак, оказывается, я пропустил) принесли пшеничную кашу с волокнами мяса. Помня его слова про собачью еду, я внимательно изучил и обнюхал содержимое. Если тут так собак кормят, то некоторые согласились бы и на конуру с цепью. На вкус тоже ничего. Голодовку устраивать не собираюсь, мне силы нужны, так что буду и собачью еду жрать, если что. Ужин разнообразием не отличился, та же каша только холодная. И литровая кружка воды. Сказал Вахиду, принесшему ужин, спасибо, надеясь установить хоть какой-то контакт. Увы, не удостоился даже мата. В глаза не смотрит, быстро уходит, опасается гипнотического воздействия. А вероятнее, не опасается, а соблюдает инструкцию, так как относится ко мне с явным пренебрежением. Если умело задеть его, то есть шанс взять под контроль. Это я запасной вариант обдумываю, прокурор Жора что-то не торопится меня навещать. Или ждет ночи, чтобы никто не заметил его интереса ко мне.

Лежу, как король, на голом матраце, но не на полу же! Обдумываю, как жестоко буду мстить, когда выберусь отсюда. То, что я одиночка, не помеха, а наоборот исключает очередное предательство. Созрело уже несколько вариантов устроить «веселую» жизнь врагам, главное не торопиться. Месть – блюдо, которое подают холодным. Выберусь отсюда, подожду, пока успокоятся, поверят, что я исчез из их поля зрения навсегда. И не свяжут со мной возникшие внезапно неприятности. А они будут немалые, обещаю!