Сын чекиста - страница 4

Вот, значит, откуда Перепелица набрался мудрости! И не допрашивающему офицеру, а Михайле отвечает матрос:

— Брехня! Все брехня!

— Мерзавец! — стучит кулаком по столу григорьевец. — «Универсал» атамана брехней называешь?

— Брехня! — упорно повторяет Арсений.

— Большевик! К стенке мерзавца! К стенке!..

Подталкиваемый прикладом, матрос выходит на крыльцо.

От прогретых солнцем деревянных ступенек поднимается пар. Черная лоза винограда, свисающая с крыши, задевает Арсения по волосам. Бескозырка-то осталась там... Воробьи снова деловито возятся у лужи. Куда-то спрятался кот. Под ногами жидким месивом расползается снег. Тяжело идти. А тут еще руки за спиной туго стянуты веревкой. Впереди чернеет рощица. «Наверное, там и прикончат».

Вспомнилось сегодняшнее утро. Вместе с Перепелицей подскакали они к небольшой деревеньке. Спешились. Подкрались к сараю, осмотрелись. Солдаты с красными лентами на шапках тащат гусей, свиней, уводят скот.

— Вот какие подлюги твои разлюбезные григорьевцы. Полюбуйся!

Совсем близко от сарая седоусый крестьянин спросил у мародера:

— Яки ж вы красные, коли мужика грабите?

Бандит ткнул крестьянина кулаком — залились кровью запорожские усы.

Над самым ухом Арсения просвистела пуля. Рывчук обернулся: в руках Перепелицы винтовка.

— Ты что же это, гад, делаешь?! Разведку выдаешь!

— Не стерпел, браток!

Из деревни затрещали выстрелы.

— Полундра! Скачи к отряду, Перепелица. Я их задержу.

Арсений сбросил бушлат, в одной тельняшке кинулся на снег, беря на мушку первого из бежавших к сараю бандитов...

— Погоди трохи, — просит Арсения конвоир, останавливается, зажимает между ног винтовку, скручивает цигарку.

— Закурить хочешь?

Ноздри с жадностью втягивают запах крепкого самосада. Рывчук кивает. Казак вставил цигарку в его припухшие губы, чиркнул спичкой. Затем они молча идут по тропинке, попыхивая цигарками. Останавливаются на опушке. Конвоир разрезает веревки на затекших руках матроса.

— Может, помолишься?

— Обойдется... — отвечает Рывчук и вдруг видит за кустами черный бушлат, полосы тельняшки. «Это же Михайло Перепелица! Выручать пришел!»

Арсений кидается на конвоира, но, оглушенный ударом по голове, валится в снег. Перед ним возникает искаженное злобой лицо Перепелицы, черное дуло нагана.

— Расстрелять как следует не можешь, сволочь! — кричит Перепелица казаку.

Хлопает выстрел. Снег возле левого бока Рывчука медленно начинает краснеть. Михайло Перепелица смотрит на окрашенную кровью тельняшку.

— Так-то спокойнее! — говорит он и приказывает казаку: — Закопай за кустами.

— Слушаюсь, господин поручик!

Не знали в отряде Гонты, кого пригрели у себя. Если бы могли они заглянуть в церковные книги Варваринского прихода (небольшой деревенской церкви на Украине), то прочли бы такую запись: «В день 12 октября 1894 года у отца Евграфа родился сын, нареченный Пантелеймоном...»

Случилось так, что накануне родов у матушки Маланьи по телу пошли чиряки. Дабы избавиться от хворобы, матушка приложилась к лику святого Пантелеймона, слывущего исцелителем людских недугов. Через неделю-другую чирьи прошли. В благодарность за «чудесное исцеление» матушка назвала младенца Пантелеймоном.

Попович приверженности к святому Пантелеймону не питал. Позднее, когда обстоятельства сложились так, что прапорщик Пантелеймон Воскобойников оказался при дворе гетмана Скоропадского, он без колебаний переименовал себя в Богдана, а заодно изменил русскую фамилию Воскобойников на Сагайдачный. Когда карьера Богдана Сагайдачного при дворе незадачливого гетмана оборвалась по не зависящим от него обстоятельствам, попович-поручик вместе со штабс-капитаном Григорьевым подался в Красную Армию. По совету атамана Григорьева он натянул на себя матросскую форму, на бескозырке которой сверкало грозное слово «Гремучий», и заодно прихватил более простонародное имя и фамилию: Михайло Перепелица.

Григорьев направил своих ставленников во многие отряды Красной Армии. Так в отряде Гонты в форме матроса появился попович-поручик Воскобойников-Сагайдачный-Перепелица.

...Партизанский отряд Гонты метался в степях Украины, пытаясь пробиться к регулярным частям Красной Армии. В отряде большинство матросы, списанные с боевых черноморских кораблей. После того как в Бирзуле были разбиты красные и станцию захватили французы, отряд оказался отрезанным и все дальше уходил от моря, в степи Украины.