Сын эрзянский - страница 12

Дед Охон немногим выше Иважа, но широк в костях и крепок, точно приземистый дубовый пень, идет — будто катится. Его топор засунут за пеньковый пояс, повязанный поверх зипуна. Поперечная пила с обмотанным тряпкой зубчатым полотном — под мышкой. Ножовка, рубанок и прочий мелкий инструмент — в мешке за спиной. Это все его богатство, и оно всегда с ним.

Шагая рядом с дедом Охоном, Иваж, несколько удивленный, спросил, почему они идут полевым проселком, когда дорога на Алатырь не здесь, а в конце села, прямо на большак.

— Знаю, сынок, где проходит большая дорога, — сказал старик. — Да не про нас она. Та дорога пролегает вблизи барских усадеб, а знаешь, какие у бар злые собаки? А на этой дороге, если кого и встретим, так таких же, как сами, бедных людей.

Иваж вдруг рассмеялся:

— Вот у дяди Охрема собака такая ленивая, что за день не гавкнет. Для чего такая нужна?

— А вот для чего... — старик помедлил. — Собака-то бывает другом понадежнее, чем человек. Если собаку покормить да приласкать, она никогда тебя не подведет. Человек же иной раз может обмануть, как бы хорошо ты к нему ни относился...

Домой Дмитрий шел торопливо, в тревоге за Марью, машинально повторяя: «Хорошо бы прошли роды...» Не входя в избу, он поднялся на чердак и спустил оттуда зыбку, с ней вошел в избу.

— Ушли? — тихо спросила Марья.

— Проводил их до Перьгалейского моста, — сказал Дмитрий и показал жене зыбку.

На бледных губах Марьи мелькнула улыбка.

— Для чего принес?

— Как для чего? Не в корыто ребенка уложишь?

Фима подбежала к отцу, вцепилась в край зыбки.

— Я здесь буду спать! Мама мне скажет баю-баюшки. Ведь скажешь, мама?

Марья протянула руку и дотронулась до головки девочки, а мужу сказала:

— Ребенок будет не скоро. Может, еще прохожу месяца два.

— Тогда с чего же тебя так прихватило?

— Это пройдет. Вот полежу немного и пройдет...

Дмитрий с недоумением смотрел то на жену, то на зыбку.

— Поставь куда-нибудь, не обратно же нести, — тихо сказала Марья. Дмитрий засунул зыбку на полати, потоптался в избе и вышел во двор. Вскоре оттуда донеслись звонкие удары молотком. Марья без труда догадалась, что муж принялся отбивать косу. «Завтра надо косить овес. К завтрему во что бы то ни стало надо встать, один он не управится...» — раздумывала Марья, прислушиваясь к стуку молотка.

В сумерках проведать Марью пришла бабушка Орина. Она присела на край коника у нее в ногах и, довольная, объявила:

— Не бойся, теперь все будет хорошо. Сходила за огород Савкиных и закрестила весь Перьгалей-овраг. Не торопись, родимая, вставать, Фиму я накормлю и уложу. — Старуха помолчала.— А со мной такой вот случай произошел в молодости. Носила второго ребенка. Муж взял меня с собой в поле складывать на воз снопы. А я возьми да и скатись с воза. Мне нужно было бы сразу лечь, я же снова поехала с ним. В тот раз он меня заставил подавать на воз. Снопы-то тяжелые, каждый не меньше полпуда, Все тело у меня издергалось... Ребенка скинула и после этого сделалась неродихой... И с тобой так может случиться. Не вставай, лежи. Корова у тебя подоена?

— Дмитрий подоил, — сказала Марья.

— Дмитрий у тебя хороший, не как другие мужья, вон как доглядывает за тобой.

Бабушка Орина покормила Фиму, уложила спать и даже рассказала сказку. К себе домой она ушла поздно ночью. Все то время Дмитрий возился во дворе. Он напоил скотину, приготовил к утру телегу, смазал колеса, поставил ее перед избой. Завтра придется вставать затемно. Пока стоят ясные дни, надо спешить с уборкой яровых хлебов. Потом подойдет время дергать коноплю, копать картошку. Сегодняшний день пропал без дела...

Закончив работы во дворе, Дмитрий надергал на огороде моркови, помыл ее у колодца и решил угостить жену и дочку. Фима уже спала. Он подсел к жене на коник и протянул ей морковь, выбрав получше.

— Завтра встанешь? — помедлив, спросил он.

— Знамо, встану. Не целую же неделю валяться.

Оба помолчали, погруженные каждый в свои думы. Дмитрия беспокоило состояние жены. Если это еще не роды, так что же? Но он не стал ее расспрашивать. Мало ли что может быть у женщины такого, о чем мужу и знать не обязательно. Мысли его были заняты летними делами. Надо собрать и обмолотить урожай, заготовить скотине достаточно кормов, к зиме привезти и нарубить дров. И все эти заботы — чтобы не умереть с голода и вырастить детей. Они сопутствуют селянину всю его и передаются от поколения к поколению...