Сын погибели - страница 8

К счастью мэра, пребывавшего в счастливом неведении о приезде незваных гостей, его голова могла и далее украшать собою плечи. Постоялый двор оказался на месте, там, где ему и следовало находиться – у самых ворот портовых укреплений. Радушный хозяин заведения, увидев на пороге запыленных усталых вояк, в мгновение ока соорудил великую китайскую стену из глиняных кружек и бросился наполнять их хмельным элем. Арифмометр в его голове стрекотал так, что было слышно даже на конюшне. Налив всем еще по одной кружке, владелец постоялого двора предложил доблестным воинам отобедать и вздремнуть с дороги. Совсем дешево!

По беглой прикидке Лиса, зафрахтовать корабль до Сицилии обошлось бы примерно в те же деньги. Сообщение о том, что гости, едва подкрепив силы, намерены отправляться дальше, несколько разочаровало кабатчика. Казалось, если б мог, он тут же отобрал бы все прежде выпитое, но стоило ему услышать, что бойкий соратник благородного рыцаря интересуется кораблями, готовыми отплыть к противоположному берегу Бристольского залива, в глазах его вновь замаячил огонек надежды.

– Да что вы, что вы, – замахал он руками, – и не пытайтесь даже! Нынче туда никто не ходит.

– Отчего же вдруг? – поинтересовался Лис, как обычно в таких случаях ведший переговоры. – По велению Аллаха море обернулось горами? Фея Моргана превратила валлийцев в перелетных дятлов, и они упорхнули в теплые страны? Настал день, когда жители Преисподней стирают исподнее?!

– Вот-вот, именно что Преисподней! – закивал хозяин постоялого двора и, наклонившись к уху посетителя, многозначительно прошептал: – Там змеи!

– Дружище, уйми печаль! – насмешливо успокоил его Лис. – В Святой Земле мы видали таких кобр, что по сравнению с ними все местные змеи – так, мелочь шипящая, буквально шнурки для четок!

– То-то и оно, – заговорщицки продолжал магистр вертела и поварешки, – что хоть где, а таких не видали! Намедни в Суонси – это городок на том берегу – привезли странного мальчишку. Рассказывают, будто его изловили, когда он по воде ходил! Вот как я по полу!

Кабатчик для убедительности прошелся вдоль стойки.

– Ну-у… – заинтересованно наблюдая за хозяином, протянул Лис. – Он теперь бродит по Бристольскому заливу и пугает шкиперов?

– Все бы вам шутить, – обиделся трактирщик. – Прозвали этого малого Сын погибели и, по всему видать, не зря прозвали. Как приволокли его к епископу на суд, он давай его преосвященству всякую околесицу городить – пришел де нести истину… и все такое несуразное. Епископ на него, сказывают, рявкнул: «Отрекись, мол, ждут тебя муки адовы!»

– А тот?

– Уж что там Сын погибели ответил, никому не ведомо, а только вдруг путы, коими руки его были связаны, наземь упали и обратились в змей. И копья в руках у стражников тоже обратились в змей…

– Ну ничего себе! – от неожиданности присвистнул Лис.

– Ой, да что это вы в доме свистите, благородный господин! Денег же не будет!

– На вот тебе, не отвлекайся. – Лис вытащил из кошеля серебряный динарий. – Что дальше-то было?

– А что было? – Кабатчик ловко прибрал монету и развел руками. – Вроде бы змеи никого не тронули, только шипели да головами кивали, когда кто с места двинуться хотел. А мальчонка – тот взял да и ушел, куда глаза глядят, а как ушел, так змеи вновь обернулись кто копьем, кто путами. Но только все едино: плыть туда нынче боязно. Сын погибели на воле гуляет.

– Обалдеть, – подытожил Лис, поворачиваясь к графу Квинталамонте. – Ну шо, монсеньор, какие есть мысли?

– Есть, – со вздохом признался Камдил. – Безрадостные. Одна деталь настораживает.

– А конкретней?

– Представить себе не мог, что Федюня умеет свободно изъясняться на валлийском наречии.

Брат Россаль сдавленно кашлянул, пытаясь таким образом привлечь внимание настоятеля Клервосской обители. С самой заутрени аббат безмолвствовал. Он стоял на коленях и, молитвенно сложа руки перед грудью, пристально глядел на распятие, висящее на стене в его убогой келье. Казалось, что душа преподобного Бернара ныне вознеслась в горние выси и пребывает там меж ангелов у престола Господня. После внезапного и необычайного возвращения из Британии он вообще мало говорил, лишь изредка вызывал к себе одного из смиренных братьев и диктовал послание к мирянам, будь то владыки земные или же последние свинопасы. И всякий раз каждое его слово громыхало набатной бронзой и жгло каленым железом.