Сын шамана - страница 10

Его маленькая покосившаяся избушка была в точности такой, как я ее запомнил. Почти ничего не изменилось, и собаки меня узнали.

Я зашел в дом и увидел его лежащим на кровати, под одеялом из шкур. Он сильно похудел, хотя глаза смотрели так же ярко.

— Ты вернулся! — сказал он и приподнялся на постели. Его глаза радостно заблестели.

— Здравствуй, отец! — я сам не ожидал, что так его назову.

— Духи уже зовут меня, мой белый сын, из рода Сварога. Побудь со мной до конца.

Солнце садилось за горы, и быстро темнело. Я развел огонь и приготовил чай из трав. Мы долго пили чай и молчали. Потом он заговорил:

— Перед уходом, я должен передать силу клана Волка своему сыну. Мой сын Батлай погиб семь лет назад. Теперь ты стал моим сыном. Наши предки одобрили мой выбор. Ты станешь белым шаманом, получишь секретное знание, потомок Сварога, и будешь видеть своих богов. После моей смерти тебе уже не нужно будет использовать бубен. Ты сможешь перемещаться в другие миры просто усилием воли, а сила клана Волка будет повсюду защищать тебя. Возьми мою руку!

Я взял его за руку, и окружающий мир исчез. Наши души не знали преграды. Мы летели сквозь темные чертоги Нижнего Мира, поднимались в небеса, проносились над земными городами. Неведомые существа смотрели нам вслед, а вселенная щедро открывала мне свои тайны. Казалось, время остановилось и наше путешествие продолжалось вечно.

Когда мы вернулись, была уже глубокая ночь.

— Теперь ты знаешь всё, что знаю я, — сказал отец. Он внимательно посмотрел на меня. — Ты чего-то боишься? Сила клана Волка будет повсюду защищать тебя!

— Постой, я не всё сказал. Там, в моем городе я спустился в Нижний Мир и увидел черноволосую женщину. Прекрасную и страшную. Она пугает меня.

— Да, она опасна. Это дочь Сварога Мара, богиня смерти. Ты вырвал свою женщину из ее рук. Она этого не забудет.

— Что же мне делать?

— Ты должен быть наречен, тогда тебя защитят от Мары твои великие предки.

— Кто они, эти мои предки?

— Не беспокойся об этом. Когда наступит время, твои боги сами придут к тебе. Ты вспомнишь их, как только обретешь имя. Без них твоя жизнь будет пустой и бессмысленной. А теперь замолчи.

Я всё это время так и не отпустил его руку. Его пульс с каждым ударом становился всё слабее, а глаза, еще недавно сиявшие, как лесные озера, потемнели.

— Во веки веков не оставлю свой род! — тихо сказал он.

Это были его последние слова. Я похоронил его далеко в лесу. Там, где он подготовил себе место.

Я остался в отцовском доме еще на неделю. Необходимо было привести его дела в порядок. Друзья отца предложили мне остаться и камлать вместо него, но я отказался. Может быть, со временем, но не сейчас.

В Питер я прилетел уже под вечер и взял такси. Ехать на автобусе или метро не хотелось.

В дом я зашел уже за полночь, а в два часа ночи меня разбудил телефон.

— Егорушка, приходи! Насте совсем плохо.

Сил совершенно не осталось, и я выпил две чашки крепкого кофе.

В голове прояснилось, но я знал, что за пару часов бодрости мне придется, потом расплачиваться.

Я опять вызвал такси. Пригодился телефон таксиста, который вез меня из аэропорта.

Пока мы ехали и он развлекал меня болтовней про погоду и ремонт его старой «Мазды», я думал о том, что же произошло. Ведь прошлый раз духи, казалось, оставили Настю в покое. Я сделал всё правильно! Или нет?

Ночью в тусклом свете уличных фонарей кариатиды на фасаде Настиного дома приобрели устрашающий вид. Я стал подниматься на третий этаж, и каждый шаг давался мне всё труднее. Когда я подошел к открытой двери, то совсем выдохся.

— Заходи, Егор.

Анна Сергеевна, кажется, еще больше похудела, а под ее глазами пролегли темные круги.

Я прошел в знакомую уже комнату и увидел Настю на кровати. Выглядела она очень плохо. Как говорится, краше в гроб кладут.

Я взял ее за руку. Пульс с трудом прощупывался, а кожа была сухая и холодная. Ее зрачки бегали под веками, как будто она судорожно смотрела по сторонам.

В полу спальни на прежнем месте зияла страшная черная яма, по краям которой играли красные огненные сполохи.

Я не брал с собой бубен, но он мне уже был не нужен. И всё же я нуждался в каком-то ритме. Я стал равномерно постукивать по спинке кровати и вдруг почувствовал, что проваливаюсь.