Сын Слэппи - страница 5

— Это… это прямо как в ужастике, — пробормотала Рэйчел. — Будто дом с привидениями из ужастика.

— Перестань себя запугивать, — сказал я. — Подумаешь, вороны летают. Эка важность? Ладно хоть не летучие мыши.

— Летучие мыши только по ночам летают, — сказала Рэйчел.

Мой чемодан заметно потяжелел. Я переложил его в другую руку.

Посмотрел на дом. Окна были темные. Сетчатая дверь покосилась. Большая часть серой дранки на стене отсутствовала.

Мы подошли поближе. Отсюда был виден небольшой огородик около торца дома. Высокий бурьян впереди уступал место тщательно подстриженной лужайке. Голенастые розовые птицы — несколько дюжин — заполонили лужайку. Они не двигались. Они были сделаны из пластика и металла.

Дедушка Уитмен коллекционировал садовых фламинго.

Он хвастался, что у него больше фламинго, чем во всех зоопарках мира.

Рэйчел засмеялась.

— Эти птицы такие нелепые. На кой черт ему их столько?

— Он же коллекционер, — сказал я.

Я хотел добавить что-то еще… как вдруг остановился.

Никак там, на крылечке, сидит какой-то мальчишка? Он сидел неподвижно. Его тощие ноги были скрещены. С ног до головы он был одет в красное, на ногах — красные ботинки. Его темные волосы блестели на солнце.

Когда мы подходили к нему, он не двигался с места. Лишь глазел на нас с широкой улыбкой.

— Кто это? — спросила Рэйчел.

Мы приблизились еще на несколько шагов. Я засмеялся. Какой там мальчишка! Это была какая-то большая кукла.

Мы подошли к крыльцу.

— Это чревовещательский болванчик, — сказал я.

— Странно, — пробормотала Рэйчел, глядя на его усмехающееся лицо. — С какой стати он сидит на крыльце?

— Без понятия. — Я постучал кулаком по его макушке. — Здорово, болванчик.

— Оу-у-у! — взвыл тот. — Не надо так!

Рэйчел взвизгнула. И схватила меня за руку. Мы аж отпрянули на шаг.

— В чем дело? — проскрипел болванчик тоненьким голоском. Когда он говорил, его губы двигались вверх-вниз. Глаза скользили из стороны в строну.

— Он… живой, — прошептала Рэйчел. — Джексон, он… он двигается сам.

— Не может быть, — ответил я.

— Кто здесь болванчик? — вопросил он.

А потом до меня донесся смех. Из дома.

Подняв глаза, я увидел стоявшего за сетчатой дверью дедушку Уитмена. Он вышел на крыльцо, качая головой, и помахал какой-то черной коробочкой.

— Эй, похоже, я вас околпачил! — воскликнул он. — Не так ли? Напугал маленько? — Он поднял черную коробочку. — Пульт дистанционного управления. Управляет глазами и ртом болванчика, заставляет говорить.

— Ничегошеньки не околпачил, — заявила Рэйчел. — Ни капельки.

Он засмеялся.

— Будет врать. Видел я ваши лица. — Он погладил болванчика по голове. — Это Морти. Симпатяга, правда?

— Не трогай меня! — проскрипел он за болванчика.

Мы все засмеялись. Потом дед стиснул нас с Рэйчел в крепком медвежьем объятии.

— Как же я рад видеть вас обоих. — У него низкий, раскатистый бас. Он никогда не говорит шепотом.

Дедушка Уитмен рослый, грузный мужчина с широченными плечами и солидным животом. У него волнистая седая шевелюра и синие глаза. Одет он всегда в джинсовый комбинезон с нагрудником на несколько размеров больше, чем нужно поверх красной футболки.

Рэйчел попятилась из его объятий. Она показала рукой на болванчика на ступеньке.

— Ты и другие сюрпризы нам припас?

Синие глаза деда засияли. Не успел он ответить, как на крыльцо вышел другой мужчина. Он, как обычно, был одет во все черное — черный костюм поверх черной рубашки. На бледной его лысине играли отблески догорающей вечерней зари, отчего казалось, будто она светится как лампочка.

— Эдгар! Вот и ты, — воскликнул дедушка Уитмен. Он повернулся к нам. — Вы же не забыли Эдгара, нет?

— Нет, конечно, — сказал я. — Привет, Эдгар.

Он церемонно кивнул. Его темные глаза холодно изучали нас с сестрой.

— И снова здравствуйте, — прошептал он.

Эдгар неразговорчив. А если и разговаривает, то исключительно шепотом.

Он заботится о доме и о дедушке Уитмене. «Эдгар большой чудак, — говаривает дедушка. — Но в один прекрасный день вы поймете… что он еще больший чудак!»

Одна из типичных дедовых шуток. Думаю, мама унаследовала свое своеобразное чувство юмора от него.