Сын Собека - страница 12

Я был уверен, что выглядел ни капельки не лучше. В моих ботинках хлюпала вода, к тому же мне постоянно приходилось доставать соколиные перья из рукава моей рубашки (поспешные превращения могут иметь неприятные последствия).

Мы слишком устали для разговоров, поэтому просто смотрели новости по телевизору, висящему над барной стойкой. Полиция и пожарные сообщили о неисправности канализации в поселке. Видимо, большое давление воды скопилось в дренажных трубах, что и повлекло за собой взрыв, который впоследствии стал причиной наводнения и эрозии почвы, из-за чего несколько домов в переулке разрушились. Чудо, что ни один житель не пострадал. Местные дети рассказывали неправдоподобные истории о Болотном Монстре Лонг-Айленда, утверждая, что все повреждения были последствием драки этого монстра с двумя подростками, но, естественно, местные власти не поверили в эти «бредни». Однако журналист отметил, что поврежденные дома выглядели так, словно «на них приземлилось нечто огромное».

— Авария на канализации, — сказал Перси. — Это впервые.

— Для тебя, может быть, — проворчал я. — Но, где бы я ни побывал, они всегда всему виной.

— Выше нос, — ответил он. — Ланч за мой счет.

Перси полез в карман и вытащил оттуда шариковую ручку.

— Ох... — его улыбка исчезла. — Слушай... не мог бы ты наколдовать немного денег?

После этого, естественно, за ланч пришлось платить мне. Я мог достать деньги из воздуха, поскольку в Дуате у меня сохранилось немного наличных про запас. Спустя несколько секунд, перед нами уже находились чизбургеры и картошка фри. Жизнь начала налаживаться.

— Чизбургеры, — сказал Перси. — Пища богов.

— Согласен, — сказал я. Но, обернувшись и взглянув на него, я задумался, думал ли он о том же, что и я: что мы относились к разным богам. Перси запустил свои зубы в бургер. Серьезно, у этого парня был не хилый аппетит.

— Итак, ожерелье, — сказал он, откусывая. — Что у него за история?

Я колебался. Я до сих пор понятия не имел, откуда Перси родом и кто он такой, и я не был уверен, что хотел это знать. Но после того, как мы сражались вместе, я не мог не доверять ему. Тем не менее, я чувствовал, что мы затрагиваем опасную тему. Все сказанное нами могло иметь серьезные последствия, не только для нас двоих, а и, возможно, для всех, кого мы знали.

Я чувствовал себя так же, как позапрошлой зимой, когда мой дядя Амос расскрыл тайну о наследии семьи Кейн, о Доме Жизни, египетских богах, Дуате и обо всем остальном. За один день мой мир расширился десятикратно и изменил меня навсегда. Теперь, я оказался в такой же ситуации, буквально стоя на краю пропасти. Я боялся, что если мой мир снова десятикратно расширится, то у меня взорвется мозг.

— На ожерелье лежит заклинание, — сказал я наконец. — Любая рептилия, которая носит его, превращается в Петсухоса, сына Собека. Каким-то образом этот мелкий крокодил одел его себе на шею.

— Ну или кто-то одел его ему на шею, — поправил Перси.

Я не хотел думать об этом, но неохотно кивнул.

— Так кто же? — спросил он.

— Сложно сузить круг поисков, — сказал я. — У меня много врагов.

Перси фыркнул.

— Мне это знакомо. Тогда есть идеи, зачем?

Я еще раз откусил чизбургер. Он был вкусный, но я едва это чувствовал.

— Кто-то хотел доставить нам неприятности, — предположил я. — Думаю, что возможно... — я начал изучать Перси, пытаясь определить, сколько я мог ему рассказать. — Возможно, кто-то хотел причинить неприятности, чтобы привлечь наше внимание. И твое, и мое.

Перси нахмурился. Он рисовал что-то в кетчупе картошкой фри — не иероглиф. Какие-то не египетские буквы. Греческие, должно быть.

— У монстра греческое имя, — сказал Перси. — Он съел пегаса в моем... — он, заколебавшись, остановился.

— В твоем доме, — закончил я. — В каком-то лагере, судя по твоей футболке.

Он заерзал на стуле. Я все еще не мог поверить, что он говорил о пегасах так, словно они были реальны. Тогда я вспомнил тот случай в Бруклинском доме, когда был уверен, что видел крылатую лошадь, летящую над горизонтом Манхэттена. Сейди сказала мне, что это были галлюцинации. Теперь я не был так уверен в ее словах. Наконец, Перси посмотрел на меня.