Сын Собека - страница 5

Прежде чем я успел обдумать этот вопрос, он протянул свою свободную руку. Река изменила курс и охватила мои ноги. Я смог подняться, но мне надоело глотать болотную воду. Между тем, лагерный мальчик снова атаковал меня с поднятым мечом, собираясь нанести удар. В отчаянии, я уронил палочку и засунул руку в свой рюкзак. Мои пальцы сомкнулись на куске веревки.

Я бросил ее и закричал «ТАС» — командное слово связывающего заклинания, как раз тогда, когда бронзовый клинок лагерного мальчика врезался в мое запястье.

Вся моя рука забилась в агонии. Мое зрение затуманилось. Перед моими глазами заплясали желтые пятна. Я уронил меч и, задыхаясь, схватился за запястье. Боль была настолько мучительна, что я не мог думать ни о чем другом. Где-то внутри я осознавал, что лагерный мальчик мог с легкостью убить меня. Но по какой-то причине он не сделал этого. Волна тошноты заставила меня согнуться.

Я заставил себя посмотреть на рану. Было много крови, но я вспомнил то, что Джаз сказала мне однажды в лазарете в Бруклинском Доме: обычно раны выглядят намного хуже, чем они есть на самом деле. Я надеялся, что это правда. Я выудил кусок папируса из рюкзака и прижал к ране в качестве импровизированной повязки.

Боль все еще была ужасной, но тошнота стала более-менее управляемой. Мои мысли прояснились, и я начал задаваться вопросом, почему я все еще был жив. Лагерный мальчик сидел рядом, по пояс в воде, и выглядел удрученным. Моя магическая веревка обернулась вокруг его руки с мечом, а затем связала руку с головой. Не в силах отпустить меча, он выглядел так, словно возле его уха вырос олений рог. Он тянул за веревку свободной рукой, но, конечно же, ничего не мог сделать. Наконец, он вздохнул и посмотрел на меня.

— Знаешь, я действительно начинаю ненавидеть тебя.

— Ненавидеть меня? — запротестовал я. — Я тут истекаю кровью! И это все затеял ты, назвав меня полукровкой!

— Ой, да ладно тебе, — лагерный мальчик неуверенно поднялся. — Ты не можешь быть смертным. Если бы ты был таковым, мой меч прошел бы сквозь тебя. Если ты не призрак и не монстр, ты, должно быть, полукровка. Изгнанный полубог из армии Кроноса, я полагаю.

Я не понял большую часть его чепуховой речи, но одно меня зацепило.

— Так... когда ты сказал «полукровка» ...

Он посмотрела на меня, как на идиота.

— Я имел в виду полубога. Ага. Что, по-твоему, я еще мог иметь в виду?

Я старался переварить это. Термин «полубог» я встречал и ранее, но тогда это не имело отношения к Египту. Может быть, этот парень чувствовал, что внутри меня находился Гор... что я мог использовать божественную силу. Но тогда почему он описал все это таким странным способом?

— Кто ты? — спросил я. — Наполовину боевой маг, наполовину маг стихии воды? С каким Номом ты сотрудничаешь?

Парень горько рассмеялся.

— Чувак, я не знаю о чём ты говоришь. Я не болтался с гномами. Сатиры... иногда. Даже циклопы. Но не гномы.

Потеря крови похоже вызвала у меня головокружение. Его слова барабанили в моей голове, как лотерейные шары: циклопы, сатиры, полубоги, Кронос. Ранее он упоминал Ареса. Это был греческий бог, а не египетский. Я почувствовал, как подо мной открывается Дуат, намереваясь затащить меня в мир теней, однако, не в египетский ... а в греческий.

В моей голове начала формироваться мысль, которая мне совсем не нравилась. Она чертовски меня пугала! Несмотря на то, что я вдоволь накупался в болоте, мое горло было очень сухим.

— Слушай, — начал я. — Мне очень жаль, что я напал на тебя. Это была случайность. Но одного я не понимаю... мое заклинание должно было убить тебя. Но ты выжил. В этом нет смысла.

—Не будь таким разочарованным, — пробормотал он. — Но если уж мы и подошли к этой теме, то ты тоже должен быть мертв. Не многие люди могут так сражаться со мной. И мой меч должен был уничтожить твоего крокодила.

— В последний раз говорю: это не мой крокодил.

— Окей, как тебе будет угодно, — лагерный мальчик выглядел сомневающимся. — Дело в том, что я нанес ему отличный удар, однако это только разозлило его. Небесная бронза должна была превратить его в пыль.