Сыщик Брок. Дилогия - страница 13

Он с надеждой посмотрел на часы и засиял торжествующей улыбкой:

— Всё-всё-всё! Граждане посетители, прошу освободить офис, у нас обеденный перерыв!

И как раз в этот момент колокольчик над дверью тирлинькнул, и в помещение впорхнула Сашенька с большой сумкой в руках.

— Ой! У нас снова гости! — с порога мурлыкнула она и опустила тяжелую ношу на отцовский стол. — Как раз и пообедаем все вместе.

— Не откажусь, — оскалила ровные белые зубы посетительница. Брок понуро опустил голову.

— Знакомьтесь, — сказал он безо всякого энтузиазма. — Моя дочь Александра.

— Тамара, — неуклюже присела в книксене «дама с помойки».

— Ой, а что это на вас надето? — всплеснула руками непосредственная Сашенька и развернулась к отцу, возмущенно заломив бровки. — Папа! Мы сидим тут с тобой, как в склепе, и совсем не следим за модой! Ты погляди, как чудненько! — мотнула она белокурой головкой на Тамару. — Какая экспрессия! Какой вызов!

— После работы прогуляемся на помойку, — шепнул Брок, — и ты выберешь самую последнюю модель.

— Ты ничего не понимаешь в моде, папа! — протестующе взметнула солнечные космы Саша и вновь повернулась к женщине. — Тамара, сознавайтесь сейчас же, кто ваш модельер?

— Вася Пупкин, известный среди бомжей кутюрье, — огрызнулась Тамара. — Я тебя с ним познакомлю.

— Правда? — В глазах Сашеньки замигал стробоскоп счастья. — Только вы оговорились, наверное? «Среди бомонда» хотели сказать?

— Вы меня будете кормить?! — насупилась посетительница. — Или так и будете на пару оскорблять невинную жертву?

— Ой, папа, а где жертва? — закрутила светлой головкой Саша.

Брок хотел было ответить, но почему-то промолчал. Недостающие части мозаики никак не выходили у него из головы… Что-то тут было не так — теперь он ясно это чувствовал. Перед мысленным взором проскакала лошадь с безголовым всадником. Брок помотал головой, отгоняя видение.

— Можешь выбрать сама, — грозно двинулась к девушке Тамара. — Или ты, или твой папа! Или оба сразу!.. То есть, обе… обои…

— Сухая штукатурка! — провел по стене ладонью Брок.

— Тьфу ты! — сплюнула Тамара и остановилась. — Столько времени зря потеряла! Пока, веселая семейка! — Она помахала ручкой и направилась к двери. — Здоровья не желаю, поздно уже.

— Да нет же, как раз время обеда! — кинулась за женщиной Сашенька. — Покушайте с нами, прошу вас! Вы же хотели!..

— А что у вас в сумке?.. — остановила занесенную ногу Тамара.

— Борщик, котлетки, картошечка… — стала загибать наманикюренные пальчики девушка.

— Борщик?!.. — вздрогнул сыщик и побледнел.

— Да, борщик! — с вызовом ответила Саша. — Что ты этим хочешь сказать, папа?

Брок расплылся в улыбке:

— Я хочу этим сказать, что буду счастлив видеть за нашим столом несравненную госпожу Хитрюгину! — Затем он подошел к дочери и, делая вид, что помогает разгружать сумку, зашептал: — Дочурка, ты не помнишь книжку?.. Ну, где всаднику голову отрезали? Что с ней потом сделали?.. Пришили кому-нибудь?

— Книжку помню, — прошептала в ответ Сашенька, — но никому там голову не пришивали. Кому ее там было пришивать? Лошади, что ли?

— Ой, точно, лошади!.. — обрадовался было Брок. — Или нет… Кажется, там самого всадника пришили к лошади…

— Это уже книжка про кентавра получается, — тихонечко фыркнула Саша. — Ты все перепутал, папочка! Головы пришивали в другой книжке. «Голова профессора Доуэля» Александра Беляева.

— Точно! Точно! Ура-ура! Я вспомнил, теперь я всё вспомнил! — заплясал вокруг дочери Брок. — Ай да умница ты у меня!

Тамара, наблюдавшая эту сцену, лишь скорбно покрутила у виска.

Сашенька расставила посуду, разложила ложки-вилки проворно, словно опытный халдей. Буль-буль — борщ уже исходит паром в тарелках! Шмяк-шмяк — источают одуряющий запах котлеты. Шлеп-шлеп — вздымаются желтые горки пюре… Себе тоже всего — по чуть-чуть.

Тамара набросилась на борщик пикирующим бомбардировщиком. Точнее, истребителем. Поскольку истребила содержимое тарелки со сверхзвуковой скоростью. Брок не успел еще это осознать, как и котлетки с пюре в Тамариной тарелке постигла та же участь. Сыщик поспешно отодвинулся и чуть пригнулся, поглядывая на живот мадам Хитрюгиной. Лишь вспомнив, что никаких пуговиц на «одежде» посетительницы нет, он позволил себе немного расслабиться. Самую-самую малость.