Сыщик Брок. Дилогия - страница 29

Таня Дурында была не дурна собой. Она была просто дурой.

К сожалению, это обстоятельство являлось не единственным Таниным недостатком. Еще она была малообразованной (то есть, можно сказать, дважды дурой), имела ужасную фигуру…

Вот тут нужно остановиться подробней. Дело в том что, когда Танюша сидела за столом, к ее внешности не могло быть никаких претензий: темные вьющиеся локоны до плеч, воловьи глаза с поволокой, чуть больше среднего, но вполне аккуратный нос, пикантно — совсем чуть-чуть — выпирающие скулы, высокая ровная шейка; ну, и то, что ниже шейки, спереди, две такие… тоже вполне, так сказать, выпирали и волновали. Когда Танюша сидела за столом, в нее даже влюблялись не раз с первого взгляда. Правда, ненадолго. До тех пор, пока Таня из-за стола не вставала. Потому что ниже пояса у Тани начинался кошмар. Во-первых, сам пояс — он же талия. Так низко впору находиться коленям! Во-вторых (здесь просто хочется закрыть глаза!), то, что у нормальных девушек называется, простите, попкой — у Тани могло называться (и то лишь из уважения к Таниному полу) только задницей. В-третьих — Танины ноги. Да какие там ноги! Возьмите две пузатые бутылки, переверните вниз горлышком — вот вам и будут Танины ноги.

Но мы отвлеклись, а перечень Таниных недостатков, между тем, еще не закончен. Итак, ко всему перечисленному, Таня была безработной, бедной (в данном случае — в финансовом смысле) и несчастной (неудивительно). И еще — Таня очень любила бородатых мужчин. А они ее нет. Впрочем, безбородые — тоже. А Таня очень мечтала выйти замуж. Но только за бородатого мужчину!

В то утро ее разбудил звонок в дверь. Приехал Танин знакомый, шофер Серега, — единственный из мужчин, кто не брезговал нижней Таниной половиной. Но Серега не носил бороды и напрочь отказывался ее отращивать, невзирая на все Танины уговоры.

Открыв дверь, Танюша снова юркнула в постель, но Серега не придал этому должного значения. Он выглядел непривычно серьезно и даже торжественно. «Уж не свататься ли? — подумала Таня. — Ах! А я не одета!»

— Привет, — сказал Серега.

— Здравствуй, Сергей, — игриво ответила Таня, целомудренно прикрывая грудь одеялом. — Ты зачем приехал? А?

— Да уж не за тем, за чем ты подумала. Я работу тебе нашел.

— Ай! — сказала Таня вполне искренне.

— Вот именно. У Айболита моего. Санитаркой. Пойдешь?

— Откуда у тебя Айболит? — еще выше подтянула одеяло Татьяна, обнажив горлышки ног. Серега глянул на них мельком, но лишь крякнул, а членораздельно сказал следующее:

— Дурында! Это доктор, которого я вожу! Профессор Хитрюгин.

— Зачем ты обзываешься, Сергей? — обиделась Таня.

— Как я обзываюсь? Я к тебе по фамилии обратился. Скажи лучше, пойдешь в клинику работать?

Конечно же, Татьяна пошла. Профессор Хитрюгин оказался видным лысоватым мужчиной лет сорока с маленькими бегающими глазками. К Таниному сожалению, бороды он не носил. И даже усов. Но от подтянутой, стройной фигуры профессора Татьяна осталась в восторге. А вот лицо доктора показалось ей смутно знакомым.

На Таню профессор посмотрел весьма доброжелательно, даже глазки его на пару мгновений остановились и масляно заблестели. Но, опустив их ниже, Хитрюгин вздрогнул, быстро отвел взгляд в сторону и сказал:

— Ну-с, голубушка, будете у меня работать?

— Смотря что делать, — решила набить себе цену Таня. — Говно под лежачими собирать я не намерена.

Доктор неожиданно развеселился — тоненько захихикал и даже потер руку об руку от удовольствия:

— Вот уж кого-кого, а лежачих у вас не будет, это я вам обещаю! И, простите, того самого, на букву «г», у них тоже не будет.

— Это как же? — опешила Таня. — У всех есть, а у них не будет?

— Можете мне поверить! Да и пациент у вас, собственно, пока лишь один. Пойдемте!

Таня едва успевала перебирать коротенькими ножками, пока Хитрюгин вел ее запутанными коридорами клиники. Наконец он остановился перед металлической, как у сейфа, дверью, достал связку ключей, один отцепил и протянул Тане:

— Держите. И запомните: эта дверь всегда должна быть закрыта на ключ — хоть изнутри, хоть снаружи! Кроме вас, меня и пациента в палате никто не должен находиться.