Сыщики. Книга 2. Город Озо - страница 12

– Лгунья, кое-что все-таки нужно, – задевая губами выемку на ее горле, ухмыляюсь я. Кончиком языка дотрагиваюсь до отчаянно бьющейся голубой венки, выдающей градус ее напряжения. – Прекрати упираться. Это смешно. Трахаться со мной тебе нравится, – сжимаю твёрдые соски, прикусывая влажную от дождя кожу на ее плече.

– Я не могу… мне все еще не хорошо, – Алисия начинает брыкаться сильнее, бьет по рукам, пытаясь отползти назад, забыв, что за спиной пропасть. Я удерживаю ее, обхватывая за талию, и впечатываю в свое тело.

– Можешь, – с хриплым смешком отметаю ее уловки. – Твой лечащий врач каждый день скидывал мне отчеты о твоем состоянии. Активная сексуальная жизнь не противопоказана, tatlim. Специально уточнил сегодня утром.

Одной рукой удерживая ее спину, второй забираюсь под подол и немного отстранившись, стаскиваю с бедер кружевные трусики, которые тут же летят мне за спину. Быстро избавляюсь от рубашки, бросая на пол. Снова с усилием развожу в стороны стройные ножки, с голодной яростью пожирая взглядом практически голое тело девушки. Кое-где заметны следы от незаживших ожогов, но они не портят Алису. Ничто не способно ее испортить в моих глазах, кроме чужого члена.

– Амиран, давай поговорим. Нельзя так начинать.., – она пытается воззвать ко здравому смыслу, но куда там…. Мои ладони по-хозяйски тискают сексуальную задницу под задравшимся чуть ли не до талии подолом. Выкинув руку вперед, Алиса дотрагивается до моего оголенного торса, желая остановить, и дергается, словно наткнулась на раскаленную стену. – Ран, я иначе представляла свою первую брачную ночь, – она, наконец, распахивает прозрачно-голубые глаза, они предсказуемо наполнены слезами. Надеется разжалобить меня? Зря.

– Смешно слышать от тебя о первой брачной ночи, tatlim, – во мне говорит бушующая злость. Подняв руку, я обхватываю ее горло, дотрагиваюсь большим пальцем до нижней губы. – Тем не менее, она у тебя была, – наши взгляды встречаются, и даже поливающий сверху дождь не способен унять жар, полыхнувший под кожей.

– Когда? – в аметистовых оазисах проскальзывает недоумение. Такой глупый вопрос. Словно у нее есть варианты.

– Ты забыла? – насмешливо спрашиваю я, почти касаясь губами ее губ. – Всегда знал, что у кошек короткая память.

– Не говори со мной как с идиоткой, – она повышает голос, заряжая меня очередным разрядом бешеной злости.

Глухо рыкнув, я стремительно склоняюсь к ее губам:

– Открой, – приказываю, заметив, как она поспешно сжимает губы. Алиса отрицательно качает головой, испытывая мое терпение. Столкнув нас лбами, я сверлю ее лицо настойчивым подавляющим взглядом. – Открой, tatlim. Или клянусь, я трахну твой чертов упрямый рот членом, а не языком.

– Я твоя жена, – ее голос звучит тихо, с укором. – Почему ты мне не сказал? Почему я узнаю об этом от отца?

– Я не обязан отвечать, – рычу сквозь стиснутые зубы.

– Ты меня проверял? – я молчу, сжимая пальцами ее дрожащий подбородок, неотрывно смотрю в требующие объяснений глаза. – Если бы я знала, то не осмелилась бы на побег. Я же не сумасшедшая… Ты тоже виноват, Амиран. Зачем тебе все это было нужно? Скажи мне, чего ты хочешь?

– Разве не очевидно? – дернув ее задницу на себя, толкаюсь выпирающей эрекцией между раздвинутых ног.

– Ты угрожал, что сделаешь меня своей шлюхой, а я уже была твоей женой. Зачем? – упираясь ладонями, настаивает Алиса.

– Какая разница, tatlim? Зато теперь я знаю, с кем имею дело, – оскалившись, я поддаюсь вперед, вынуждая ее откинуться назад. Алисия инстинктивно хватается за мои плечи, вспомнив, наконец, что внизу почти не меньше тридцати метров высоты. Даже кошка не выживет, если упадет.

– Что ты делаешь? – испуганно восклицает Алиса. В голубых глазах плещется отчаяние, страх, боль, уязвимость.

– Беру то, что принадлежит мне. Всегда принадлежало, – хриплю я, впиваясь в приоткрытые губы.

Увеличиваю угол наклона, заглушая женский вопль жестким поцелуем. Мой язык грубо врывается в ее рот, терзает, подчиняя, лишая иллюзий. В какой-то момент инстинкт самосохранения берет верх, и Алисия сдается, отвечая на мое бескомпромиссное вторжение. Сначала робко касается своим языком моего, потом смелее, постепенно включаясь в дикую схватку над пропастью. Адреналин в крови зашкаливает. Злость, страсть, безумие. Разум сдается, проигрывая животной похоти, инстинкты правят процессом.