Та, что надо мной - страница 6

Личный зверинец есть у Дотхи, рода, в котором оборотни всегда были наиболее многочисленны и разнообразны. Его и завели для того, чтобы обеспечить благополучные Обретения отпрысков Дотхи. Иногда Дотхи допускают в свои владения представителей других родов, приходящих полюбопытствовать, а заодно посмотреть, не случиться ли с их детьми Обретения. Гости при этом всячески пытаются оградить себя от любых посторонних глаз, в том числе от глаз самих хозяев. Удивления это не вызывает, так что незаметно протащить с собой в зверинец одного пленника несложно. Но вот спросить у Дотхи, кто за последнюю неделю там был — вполне возможно. На худой конец я мог показать табличку расследователя.

Зверинец, как оказалось, посетили сразу две семьи. Ори и Ватали. Оборотней-волков нет ни в одном роде. Зато у обоих сразу несколько домов в городе. И спрятать мальчика можно где угодно.

Луна шла на ущерб. Бодрствуя, я чувствовал себя по-прежнему сильным и ловким, но сон уже стал беспокойным и прерывистым. Я то дремал, то наблюдал мечущиеся по стенам тени. Это меня и спасло. Когда небòльшая тёмная фигурка выдавила маленькое слюдяное окошко в форточке и скользнула вниз, я сцапал пришельца за шиворот и приложил головой о стенку, понадеявшись, что ударил не слишком сильно. И пошёл сам открывать дверь незваным гостям.

Не стоит нападать на меня ночью, во время третьей, благой, четверти луны. Владычица висела в небе за их спинами, и я видел, как после моего приказа две волчьи тени превращаются в человеческие. Какое-то время с этими двумя можно было не считаться. Ещё одна, человеческая, тень, прыгнула через полосу лунного света к тёмному крыльцу. Я увидел занесённую на меня руку с кинжалом. Примерно такой же кинжал с длинным лезвием прихватил из дома и я. Просто я успел ударить первым, и после этого решил бòльше не обращать внимания на слабо стонущего на земле противника.

Человек, который ещё недавно был матёрым волком, уже опомнился и кинулся на меня. Мой кинжал вспорол ему живот, показалось даже, что я вижу, как под луной в кровавом месиве блеснули кишки. С усилием глотая воздух, он снова начал превращаться в волка и, пошатываясь, пошёл прочь. Вызывая свою иную природу, мы обращаемся к целому мирозданию, которое помнит, каким должен быть волк или олень. Потому-то во втором облике оборотень способен на удивление быстро залечить раны, которые для другого были бы смертельны. Отсюда же, надо полагать, и прочие странности — то, что когда кто-то оборачивается в крупного зверя, тянет холодом; то, что при обратном превращении к человеку возвращаются его одежда и оружие.

Из темноты в полосу света вышел юноша и, поддерживая нетвёрдо стоящего на ногах волка, побрёл с ним к калитке. Я не стал их останавливать. Миро, похоже, сильно мне помог, выведя из строя кого-то из оборотней. Но сколько их осталось? Двое? Трое? Четверо? Другие ведь могли ждать и за оградой. Однако бòльше нападать никто не спешил.

Итак, я разворошил осиное гнездо. И разворошил именно визитом в зверинец — посещение храма Зеркала не вызвало ни у кого желания меня немедленно прикончить. Плохо, что я отпустил двоих убийц. Они кое-что узнали о моих возможностях, и у них или у их нанимателей теперь могут появиться догадки о моей природе.

Первый раненый давно затих, уткнувшись лицом в траву. Я подтянул тело к крыльцу. Оно уже начало остывать — в начале лета ночи в столице прохладны. Глава рода Даури — у него не было второй природы волка, и ему не повезло. Но Даури, похоже, и в самом деле просто наняли — как для похищения Миро, так и для моего убийства. Урготская цепочка, натянутая вокруг дома, не предупредила меня о незваных гостях. Урготцы обычно творят свою магию так, чтобы её можно было отменить. Но подходящий способ Даури не по уму, да и не по средствам. Похоже, что нападавшим помогли наниматели. А вот кто ими был — Ори или Ватали? Почти наверняка они договаривались с убитым. Вряд ли он посвятил остальных во все подробности — волкам обычно достаточно приказа от старшего. Ниточка, которая, казалось, позволяла ухватиться за это дело через оборотней, заканчивается неизвестно где. Зато я приобрёл личных врагов, что в моём положении очень скверно. Ненависть способна выслеживать человека не менее рьяно, чем любовь и легко находит уязвимые места. А я неизменно слабею к новолунию и каждый месяц есть несколько дней, когда я беспомощен и бессилен. На военной службе я был бы полезен до первого сражения, которое придётся на неудачные дни.