Та, что надо мной - страница 8

Ещё через три дня в трактир забежала кухарка Ватали с кулоном на шее. Я полудремал за столом, и медное солнышко разбудило меня, задев зайчиком по глазу. Удивительно, что недорогая, но тонкой работы подвеска шла к этому простоватому широкому лицу. Значит, Миро сохранил кулон. О чём он просил девушку? Ответить тому, кто узнает вещицу? И как ему удалось её уговорить? Похоже, обаяние у парня просто чудовищное.

Кухарку я подстерёг уже на выходе, в полутёмных сенях.

— Кто тебе это дал?

— Мальчик, которому я еду ношу. Молоденький такой, обходительный. Целую его, и он смеётся и меня целует, а потом серьёзно так говорит, тебе, мол, пора не с мальчишками баловаться, а мужа себе найти, только чтобы ласковый был и работящий.

— Хватит болтать. Он в главном доме? Много народу его сторожит?

— Четверо мордоворотов на входе. Хозяин при мне им приказывал — говорил, если прорвётся кто с улицы, а удержать не получится, мальца надо сразу убить.

— Попробуй узнать, не собираются ли его перепрятать в другой дом. Я тут каждый вечер сижу.

Кухарка помахала мне рукой, потом сомкнула указательный и безымянный пальцы жестом, отвращающим запойный дух. Похоже, в роль трактирного завсегдатая я вжился полностью. Хорошо хоть заговорить со мной не побоялась.

Через два дня кухарка заглянула в дверь трактира и тут же скрылась. Неспешно допив содержимое кружки, я вышел на улицу и пошёл за ней. Потом свернул за кухаркой в переулок.

— Перепрячут послезавтра в полночь, — зашептала она. — В соседний дом ведут, что на другой стороне улицы. В этот-то, говорят, Архивариус собирается пожаловать.

Так, значит, спугнуть Ватали у нас получилось.

Я искренне сказал:

— Ты просто умница. Тебе и правда, мужа бы хорошего.

Кухарка зарделась, и я задумался над тем, много ли раз ей приходилось слышать до этого доброе слово.

— Постарайся предупредить парня, — продолжал я. — Скажи, что его будут ждать.

Она кивнула, и мы разошлись, выйдя с разных сторон переулка.

Начальнику сыска было обо всём, конечно, доложено. Послезавтра в полночь к домам Ватали должны были незаметно пробраться пятеро или шестеро лучших сыскарей. Я попросил бы и бòльше, но каждый лишний человек мог оказаться предателем.

Успех, который пришёл, когда я уже перестал в него верить, меня почти не обнадёжил. Я был слаб, уныл, и каждый миг думал о случайностях, которые могут нарушить наш план. Немного воспрял духом я лишь после того, как к ночи в дом к Рилу заявился Свед. Уже на пороге друг обнял меня так, что затрещала по швам его надёжная кожаная куртка, выдержавшая не один поход. Потом он забасил о странном мальчишке, который, придя к нему, сразу стал отчитываться — так мол и так, устроился подручным к портному, получил первое жалование, деньги твоему другу луны через две отдам, передай ему, что работаю, ни в чём дурном бòльше не замешан, что ты, не подумай. Свед сначала не понял ничего, хотя важно кивал, потом сообразил, что речь идёт обо мне.

— Я так решил, что ты снова скрываешься, — заявил он. — Иначе этот шкодник непременно к тебе самому явился бы объясняться. Уж очень он был напуган.

Это хорошо, что напуган. За шкодника мне придётся нести ответ, а белобрысому совершенно необязательно понимать, что навредить ему всерьёз я вряд ли смог бы. Моя капризная госпожа, которую теперь было почти не видно на небе, покровительствует женщинам, детям, подросткам, животным, простолюдинам, актёрам, поэтам, ворам, пьяницам и неудачливым самоубийцам. Белобрысый был простолюдином и подростком, а ввязавшись в эту историю, ещё и сам подставил свою голову под нож.

Свед тем временем протягивал мне на ладони круглую, ртутно блестящую каплю. Подвеска из лунного серебра, которое плавят в полнолуние и обрабатывают под специальные заклинания. Для бòльшинства — дорогое и бесполезное украшение, для меня — последний шанс. Единственное, что способно вернуть мне силы, когда луна совсем исчезает с неба. Жаль только, что её хватает ненадолго. Свои поединки, которые приходились на неудачный день, я когда-то выигрывал только потому, что отец покупал мне такие амулеты. Отец был достаточно богат, хотя, пожалуй, много беднее, чем этого ожидали от королевского камергера. Но я с тех пор спустил почти всё.