Таблетки от жадности - страница 17

От этих слов Павлика у меня, признаться, похолодело в груди. Потому что я вспомнила, что именно так оно и было и у хозяйки ресторана была замечательная возможность накормить ядом санитарного врача.

– Ну вот видите! – сказал Валера удовлетворенно. – Все сходится, и милиция не так уж не права. Андреева подсыпала яд в блюдо, которое было предназначено специально для санитарного врача, и я уверен, что если бы вы даже попросили отведать того крем-брюле, вам под каким-нибудь очень вежливым предлогом отказали бы.

– Они нас как подставу использовали, – мрачно сказал Павлик. – Мол, раз мы вместе с санитарным врачом за одним столом сидели, значит, обед нормальный, и никакого яда в нем нет. Они же знали, что мы приедем, и соответственно подготовились.

Я задумчиво посмотрела на Павлика. Что-то в его умозаключении меня не устраивало.

– Они знали, что мы приедем, – сказала я, – но они не знали, что приедет санитарный врач. Проверка была внештатная и без предупреждения. Так они, во всяком случае, сами утверждают.

– Может, врут? – предположил Павлик. – Такое вранье было бы им очень на пользу.

– Надо будет проверить это на санэпидстанции, – сказал Валера. – Там-то уж точно врать не будут.

– А может быть, отравила не Надежда Андреева, а шеф-повар? – вдруг сказал Костя Шилов. – Ведь крем-брюле делала именно она, это по ее части.

– Это еще ничего не доказывает, – возразил Гурьев. – И не снимает подозрений с хозяйки ресторана. Шеф-повар ее подчиненная, могла быть в сговоре с хозяйкой и действовать по ее указанию.

– Но она могла сделать это и сама, по своей инициативе, – сказала я. – Вот чего никак не могло быть, так это чтобы Надежда Андреева могла подсыпать яд так, чтобы никто из поваров этого не заметил. Кухня у них не настолько велика, и в ней всегда куча народу.

– Подсыпала, когда крем-брюле был уже готов! – упрямо настаивал на своем Валера.

– Исключено! Готовый крем-брюле покрыт глазурью, туда ничего не подсыпешь.

– Ну, может быть, – нехотя согласился Валера. – Только это опять же означает сговор между хозяйкой и ее шеф-поваром. Что, кстати сказать, выглядит даже естественней. Свой человек, общая для обоих проблема содержать ресторан… Наверняка они вместе это преступление задумали и вместе его осуществили.

– Хорошо, но шеф-повар не был своим человеком в ресторане, – возразила я упрямо. – В тот день в ресторане был другой, приглашенный шеф-повар из ресторана «Кристина».

– Серьезно? – Валера Гурьев снова напрягся. – Ирина, дорогая, что же ты молчала о такой важной детали?

– Конечно! – воскликнул Павлик, которого вдруг осенило. – Ведь если шеф-повар в тот день был приглашенный, он мог отравить Верейского по чьему-нибудь заказу, а Надежду Андрееву использовать как подставу.

– Знаете, кто еще мог отравить санитарного врача? – сказала я. – Официант, который накрывал на стол. Когда Верейскому стало плохо с животом, он принес ему бокал вина, и Верейский его выпил. В этом вине вполне мог оказаться яд.

– Да! – подхватил мою идею Павлик. – И этот официант вполне мог действовать по указанию своих хозяев.

Вывод Павлика очень не понравился мне. Валера Гурьев тем временем задумчиво смотрел на нас.

– А официант мог знать, что у Верейского заболит живот и ему захочется выпить вина?

– Ну, он мог не знать, но предполагать что-нибудь в таком роде… – отвечала я не очень уверенно. Возражение Валеры казалось мне очень веским.

– Слушайте, мы так и будем теряться в догадках, пока не определим мотивы убийства! – сказал Костя Шилов. – Это же золотое правило криминалистики: во всяком убийстве прежде всего искать мотивы, заинтересованных лиц, затем проверять их алиби на момент преступления.

– Замечательное правило! – отозвался несколько раздраженно Валерий Гурьев. – Может быть, ты знаешь, где искать эти мотивы?

– У знакомых Верейского, – Костя пожал плечами. – Насколько я знаю, поиски убийцы всегда начинают с бесед с родными и близкими жертвы.

– Хорошо бы еще до них добраться! – проворчал недовольно Валера Гурьев, и я вдруг поняла, насколько он прав. Мы ведь не следователи уголовного розыска и не можем отправиться домой к Верейскому, начать там задавать вопросы убитым горем родным. У нас должен быть какой-то обходной путь, и этот путь надо еще придумать.