Таблетки от жадности - страница 33

– Может быть, он просто своих выгораживал? – предположила я.

– Возможно, – кивнул Валера. – Только сама подумай, твой Маслин в понедельник подсунет нам новую пачку адресов ресторанов, и мы снова вынуждены будем ехать их проверять. И так до бесконечности! Этих заведений в городе несколько десятков, с владельцем каждого нужно будет беседовать, раскручивать на треп, каждый будет отпираться, говорить, что ничего по этому делу не знает, и в девяноста девяти процентах из ста это будет правдой. Мы так ничего и не узнаем!

– Ну почему? – не сдавалась я. – В конце концов, это тоже ниточка.

– Ниточка, за которую слишком долго тянуть! – усмехнулся Валера. – Кстати, – он кивнул в сторону дремавшей за стойкой буфетчицы, – можешь начинать с нее. Кафе, это, конечно, не ресторан, но тоже учреждение общепита, и наш санитарный врач наверняка их тоже не раз посещал. Вон сидит работница одного из таких кафе, иди, спроси у нее, знает ли она что-нибудь о Верейском и его недругах…

Продавщица кафе, до сих пор мирно дремавшая под наш разговор, вдруг, видимо, услыхав, что речь зашла о ней, подняла голову и стала пристально вглядываться в наш угол.

– Вэрэйский? – вдруг переспросила она. Ее произношение много больше, чем внешность, выдавало ее кавказскую национальность.

– Да-да, Дмитрий Сергеевич, – поспешно ответила я. – Это санитарный врач городской санэпидстанции. Не вспомните, бывал он у вас здесь когда-нибудь?

– Знакомое имя, – кивнула буфетчица. – Кажется, Вугар пару раз называл его. Сейчас спрошу. Вугар! – позвала она громко. Дальше последовал короткий диалог на одном из кавказских языков, откуда одно только имя Верейского мы и сумели уловить.

На возглас буфетчицы из глубины кафе показался молодой мужчина, вовсе не усатый и не обросший жесткой черной щетиной на щеках, как традиционно мы представляем себе «лиц кавказской национальности». Впрочем, достаточно смуглый и черноволосый, худощавый, небольшого роста. Он неприветливо посмотрел на нас, сидящих за столиком, потом стал что-то быстро вполголоса говорить буфетчице, раздражаясь с каждой фразой все больше, а та что-то отвечала ему, все более извиняющимся тоном. Мы напрасно ждали объяснений. Выговорившись, мужчина удалился, и продавщица последовала за ним.

Мы остались сидеть в пустом кафе перед пустыми стаканами из-под пива и апельсинового сока в полной растерянности, не зная, как понимать этот уход. Ждать, впрочем, пришлось недолго. Откуда-то из чрева кафе появился другой персонаж, тоже мужчина, но немалого роста, крепкого телосложения и с рязанской, а не кавказской физиономией.

– Так, ребята! – сказал он решительно. – Поели, попили? Прошу на выход!

– Но мы бы еще посидели!..

Дядечка несколько смутился, глядя на меня.

– Я извиняюсь, конечно, – сказал он. – Хозяин приказал вас выпроводить, не знаю уж, что на него нашло. Ничего не могу поделать.

И он широким жестом пригласил нас встать и пройти к выходу. Так мы оказались снова в жарком пекле.

– Ничего, Ирина! – усмехнулся Валерий, с натянуто бодрым видом шествуя рядом со мной по дорожке не слишком тенистого бульвара посреди улицы. – Все равно нам пора было уходить.

– Однако нас выгнали, как последних придурков, за два дня уже второй раз подряд, – заметила я уныло. – Ей-богу, это становится просто интересно!

– И будь я проклят, – промолвил мой спутник, – если эти кавказские хозяева кафе не знают о Верейском чего-то очень интересного, чего и нам с тобой не мешало бы знать.

Времени дискутировать особенно не было, скорым шагом мы направились к зданию областного УВД, где нас ждала встреча с Надеждой Андреевой.

Мы прибыли в кабинет майора милиции Белоглазова как раз вовремя – без четверти четыре. Майор кивнул нам как старым знакомым – еще бы, столько дел вместе пораскрывали!

В кабинете он оказался не один: на стульях у стены сидели еще двое мужчин.

– Вот, кстати сказать, знакомьтесь, – представил Белоглазов. – Это адвокат Андреевой, Александр Петрович Волков. А это – ее супруг.

Адвокат Надежды Андреевой выглядел совсем еще зеленым, почти мальчик, явно недавний выпускник Академии права. Он едва кивнул, отвечая на наше приветствие, потом отвернулся в сторону, приняв безучастный вид. Мне стало еще больше беспокойно за судьбу хозяйки «Олененка», находившуюся в руках начинающего юриста.