Табула раса - страница 32
В его кисете не оказалось целительных камней.
— Локи, чем я могу…
— Не везет твоим друзьям на стрелы, верно, Сиф? — он поймал ее взгляд. — Настоящий Фандрал поймал одну, а теперь и я.
Сердце болезненно сжалось.
— Что ты сказал?
Он шумно сглотнул, облизнул губы и приподнял веки.
— А разве Фандрала не ранили отравленной стрелой?
Сиф убрала руку от лица Локи и уставилась на него во все глаза.
Проклятье! Как же она опять…
— Ранили, — согласно кивнула Сиф и потянулась к баселарду. — Только об этом я никому не говорила, Локи.
Там, у сводов, что-то с громким треском лопнуло, и белые лепестки яблони посыпались вниз.
Она не успела воспользоваться баселардом или пригрозить Локи расправой — ее, будто тряпичную куклу, отшвырнуло вместе с оружием, когда Сигюн, придерживаясь укрытой язвами рукой о колонну, встала.
— Довольно, — наполненные серым цветом глаза стали карими. — Его нашли, — лицо девушки осунулось, медные кудряшки распрямились и почернели. Серое платье из грубой ткани превратилось в шелк обсидианового цвета. «Сигюн» улыбнулась и опустила вуаль, что скрывала полусгнившее лицо. — Локи, мне кажется, вам пора. Не стоит заставлять Асград ждать.
И прежде, чем реальность рассыпалась на сотни тысяч кусочков, Локи с легкостью вытащил стрелу из груди, поднялся и наградил Сиф ярчайшей из своих улыбок.
— Очень жаль, Хель, а я только вошел во вкус.
Комментарий к Глава 7. — Прощание
Fernando Velazquez — Finale (OST Crimson Peak)
========== Эпилог ==========
Но иногда, прежде чем положить начало новому, старое должно отмести.
Квиберн
Траурные знамена.
Двести восемьдесят колонн и траурные знамена повсюду.
Черные плащи стражи и удивительное яркое небо: ни единого облачка. Пронзительная синева. Пламя в чашах рычало, извивалось, тянулось языками к дрожащей от ветра ткани, будто старалось укусить.
Сиф ужасно мерзла.
Холод подземелий капля по капле выползал из костей, перекатывался мурашками по коже и протряхивал то, что осталось от ее сущности. В зале было слишком многолюдно и слишком светло.
Руки сами так и норовили коснуться оранжевого пятнышка, пробежаться пальцами по раскаленной чаше, чтобы хоть на мгновение ощутить тепло. Туго перемотанные запястья пахли медом. Следом за венами, там, под звенящими при каждом движении тяжелыми зачарованными браслетами, ползли едва затянувшиеся шрамы и ожоги, которые обработали зельем на основе любистка. Сиф хотела уткнуться в ладонь носом и ощущать только цветочный аромат, а не улавливать всю эту смесь запахов — и розмарин, и хвоя, и эфирные масла, и отдающая металлом кровь, и едва ощутимая нотка пота со зловонием страха, что впитались во всех присутствующих.
Сиф светло и легко улыбнулась, коснулась языком запястной косточки.
Ее спутница, рыженькая милая девочка с волосами-пружинками, задорно рассмеялась. На по-детски округлых щеках проступили ямочки. Лицо смеялось, зардевшиеся щеки смеялись, но злые глаза были спокойны, как черное озеро.
— Что же вы, леди Сиф, никак не можете дождаться банкета? — прошептал недобрый голос доброй девочки, что держала клинок у ее лопатки. — Вам предстоит сегодня отведать много блюд, сладчайшее из которых ждет ночью, когда король к вам придет, — многообещающе протянула рыжая и спрятала руку в складках ее длинного плаща, расшитого сотнями драгоценных камней.
Ткань была чудовищно тяжела, и Сиф казалось, что этот гнет всем своим весом утянет ее под землю.
Сиф лишь кивнула и зажмурилась, подставила лицо ярким лучам, что пробивались через толпу у трона. Длинные тени от тех, кто забрался повыше, тянулись полу, переплетались, словно клубок серых змей, цеплялись одна за другую.
Грусть пульсировала в животе, разворачивалась, словно диковинный цветок, резала лепестками сведенные мышцы. В левой руке холод длинной иглы, которой она пришивала жемчуг к платью, наконец слился с теплотой кожи.
Сиф не знала, сколько прошло времени, да и время для нее давно перестало существовать — яркие искры мерцали перед глазами, стоило ей хоть на мгновение опустить веки. Под кожей ползало эхо волшбы, выедало все, до чего могло дотянуться своими цепкими лапками. Потому она просто выдохнула, расправила плечи, гордо выпятила подбородок и посмотрела в центр залы.