Тафгай. Книга 2 - страница 11

— Сука! — Прилепский грохнул кулаком об стол, и вверх подпрыгнуло всё, что я не успел зафиксировать рукой. — Хотел же поговорить с тобой как с человеком! Мать твою! Что ты мне мозги нервируешь?!

— Александр Тихонович, тише, выведут, — прошептал я оглядываясь.

— Сука! — Главный тренер вскочил. — На игру можешь даже не переодеваться. Из команды я тебя исключаю. Окончательно!

— А, между прочим, там, в Чикаго для заливки льда ещё один человечек требуется, — я равнодушно развалился на кресле, отправляя второе варёное яйцо себе в рот.

После весёлого представления из ресторана я вышел и сытый, и довольный. Однако в фойе меня тормознула какая-то смутно знакомая группа людей, человек восемь, в простеньких, но всё же деловых костюмах. В точно таких же уже вторую неделю здесь по гостинице перемещались хоккеисты из Москвы, Воскресенска и Питера, то есть Ленинграда.

— Чё он на тебя так орал? — Поздоровавшись со мной, спросил смутно знакомый парень.

— Что орал? — Я махнул рукой. — Да, пьяный напился вот и орал. А у вас, мужики, ко мне дело какое, или просто поболтать не с кем?

— Да это я, Володя Шеповалов, вратарь из СКА, — удивился высокий и белобрысый парень. — Ты же играл против меня. Это Валерка Зубарев из «Химика», это вратарь Саша Сидельников из «Крыльев».

— Вратари мы, — кивнул Сидельников.

— То-то я и смотрю, где-то я вас уже видел, — усмехнулся я. — Вы же на поле в масках стоите. Напугали вы меня мужики, думал, опять кого-то бить придётся.

— Мы, это, — замялся Шеповалов, — у Витьки Коноваленко по поводу нового шлема вратарского спрашивали. Так он к тебе посылает. Ну, так как? Это…

— Тоже такие хотим, — добавил более решительно будущий второй вратарь сборной СССР Саша Сидельников.

— Да, да, — закивали другие вратари, которые пока были в своих клубах на вторых ролях.

— Хотеть не вредно, вредно не хотеть, — крякнул я. — Пошли, — я кивнул головой и повёл вратарскую братию к гостиничной стойке. — Возьмите ручки, бумажки, будем писать заявку на имя директора завода «ГАЗ» товарища Киселёва И. И.

Я дождался пока вратари поудобней устроятся, согнувшись крючком около напряжённого администратора гостиницы.

— Вы чего писать удумали? — Заволновалась администраторша, которая ещё недавно была свидетелем по моему «липовому» делу.

— Спокойно, хоккеисты кляузами не занимаются, — я поднял руку как на партсобрании. — Итак, — я посмотрел на вратарей, — шапка на «Заявке» стандартная. Директору «ГАЗ» Киселёву от такого-то вратаря, такого-то клуба. Далее большими буквами посередине пишем — «Заявка», точка. Ниже: на получение вратарского шлема фирмы «ГАЗ». Текст заявки такой: «В целях повышения мастерства голкиперов отечественной вратарской школы, и последующих побед на международной арене в турнирах различной значимости, прошу обеспечить вратарским шлемом новой конструкции. Количество — одна штука, стоимость — 300 рублей. Дата, подпись. Чего не пишем, сколы мои ясные?

— Не дороговато ли, триста целковых? — Почесал затылок Сидельников.

— А зубы новые вставлять, а лечить переломы лицевых костей, это как, дёшево? — Я немного „вскипел“. — Вы соображаете, что будет, если шайба случайно угодит в шею? То-то и оно!

— Кому заявки отдавать? — Обречённо пролепетал Володя Шеповалов из Ленинграда.

— Мне, — я хлопнул рукой по гостиничной стойке. — В понедельник лично их предоставлю директору завода. Наше дело правое, враг будет разбит, а шлемы своевременно изготовлены и выданы.

На этот последний день турнира памяти космонавта Беляева организаторы назначили сразу три последних матча. Первыми в полдень должны были сыграть „Локомотив“ из Москвы и местный череповецкий „Металлург“. Далее „Крылья советов“ — СКА и в завершающей игре наше „Торпедо“ должно было скрестить клюшки с „Химиком“ из Воскресенска. В турнирной же таблице перед последним туром наблюдался полнейший хаос. На второе место претендовали сразу четыре команды. Ведь Химик» имел 5 очков, «Крылья» — 4, СКА и Металлург по 3 очка. Ничего не светило лишь «Локомотиву», который после четырёх игр наскрёб всего одно жалкое очко.

Для нашей команды «Торпедо» с восемью очками последний тур был лишь формальностью. Поэтому Прилепский хоть и испортил со мной настроение сегодня утром, всё равно ходил по спортивному дворцу «Алмаз» гоголем. И даже несколько с высока посматривал на своих более именитых коллег по тренерскому цеху, на Кулагина, Эпштейна, Пучкова и Кострюкова. Турнир-то хоть и товарищеский, но самооценку поднимает знатно.