Тахикардия (СИ) - страница 18

Через какое-то время марид ощутил, что и сам сходит с ума, и стал умолять Ивлина продолжить работу. Оставшееся время оба посвящали попыткам найти способ разорвать заклятье. Пока один пытался отдохнуть, отключая сознание, другой продолжал работу, благо тело полукровки позволяло выносить подобную нагрузку… Ни один из них не был сведущ в подобном роде магии, однако отчаяние в связке с гениальностью все же принесли плоды. Через шесть месяцев, когда опыт по изменению частиц почти удался, Ивлин сказал, что нашел в заклятии лазейку, и дал мариду точные инструкции. Тамр обезумел от радости и даже не сообразил расспросить друга поподробнее… Ощутив, что свободен и воплотившись в привычный облик, джинн обернулся и увидел на полу лаборатории безжизненное тело. Все же одно смертельное заклятье было заключено в лаборатории вместе с ними… Ивлин сумел изменить связывающие чары и выбрал свободу для друга и вечный покой для себя.

Тамр ринулся во дворец. Магические барьеры не подпустили его к тронному залу, но само по себе появление разъяренного, готового на все, марида, привлекло внимание короля. Бледный королевский племянник побледнел еще больше, однако сумел выкрутиться и отделаться строгим выговором. Ход работы над открытием Ивлина король взял под личный контроль, перекрыв хитроумному родственнику доступ к власти. Исследования завершила группа ученых, еще через несколько лет эпидемии темной крошки был положен конец. Продолжить работу предлагали Тамру. И он знал, что вампир желал бы именно этого, но заставить себя вернуться не смог.

Каждое использованное заклятие оставляло в мироздании след. Сплетаясь, они образовывали спонтанные магические потоки, изменяющие саму ткань измерений. В прошлом из-за этого погибали либо становились недоступны для связи целые миры. Поэтому в Новое время утечки магии фиксировались, в каждом предприятии, связанном с волшебством, стояли поглотители, маркированные Верховной Службой. Такие же агрегаты стояли в густонаселенных местах, притягивая мелкие следы волшебства. Однако нелегальные конторы и маги-одиночки без лицензии все равно процветали — запретить использование магии было невозможно. Поэтому Служба занималась неустанным поиском утечек. Ей противодействовали владельцы притонов для существ вроде юрей и джиннов, на которых подобный поток магии влиял, как наркотик. Частенько в подвале подпольного предприятия открывалось заведение для бесплотных, жаждущих забыться в цветных снах, навеянных магическим мусором. Потоки постепенно расщепляли сознание, ослабляя связь с мирозданием, конец для бестелесных был предсказуемо плачевным.

Сгусток цветного тумана умещался в ладони. Орк даже не сразу понял, что это. Просто закупоренная банка мясных консервов, найденная в дальнем углу помойки на третьем уровне показалась ему чересчур легкой. Караг сдавил ее в кулаке, жесть треснула, и в воздух выплыл комок радуги.

Прошло две недели, прежде чем джинн воссоздал свою душу, и еще две — прежде чем он заговорил. Так марид стал третьим обитателем пика черной скалы на Пятой Окраине Ирема. Годы поисков забвения не прошли для него даром — марид лишился и прежнего могущества, и части памяти. Он забыл многое, но не то, что хотел бы забыть. Так что периодически Тамр срывался и исчезал надолго, желая вновь ощутить себя бездумным легким облаком без прошлого и будущего.

***

Осенние грозы, казалось, желали разбить скалу на части и обрушить на ненавистный природе город. Омнио боялся. Хотелось спрятаться, а то и вовсе сбежать куда-то. Ему снилось, что скала падает вместе с ними, медленно и неотвратимо заваливаясь на бок.

Раньше он не видел снов и не сразу понял, что это такое. Эльф объяснил, что скорее всего в доме мага стояла блокировка — так делали многие богачи, чтобы не оказаться жертвами внушения во снах. Осознав, что сон и реальность — разные вещи, суккуб все равно часто просыпался и долго не мог прийти в себя. Но глядя на то, как орк добродушно морщится, провожая проклятьем Одноглазого очередной раскат грома, Омнио заставлял себя успокоиться. В конце концов, черная скала стояла тут давным-давно, еще до того, как внизу вырос город.