Тайна её сердца - страница 42
– Если ты не хочешь говорить, то не надо. Только не плачь, мама, пожалуйста. – Мальчик прикоснулся к ее руке, а Ви сама не сразу поняла как слезы катятся из глаз.
– Нет, сынок. Нам давно нужно было обсудить эту тему. Но я все никак не решалась.
– Я помню, как Дороти запрещала мне даже спрашивать что-либо о нем. И всегда забирала игрушки, если в разговоре был хоть малейший намек на эту тему. – Мэтью стыдливо опустил взгляд. За все годы он так ни разу и не назвал Дороти своей бабушкой. Она вызывала в нем только чувство страха и какого-то ужаса.
– Я все понимаю, мой милый. Мы сильно зависели от нее, поэтому приходилось принимать ее правила. Но теперь все изменилось. – Ви сделала глоток чая и взяла сына за руку. – Спрашивай все, что тебе интересно. Я никогда не хотела о тебя что-либо скрывать.
– А ты можешь сама рассказать каким он был для тебя и почему сейчас его нет с нами?
– Он всегда был смыслом моей жизни. К сожалению, так сложилось, что мы больше не вместе и вряд ли ещё будем. – Девушка вытащила цепочку с кулоном и кольцом из-под платья и показала сыну. – Он подарил мне этот кулон, когда впервые признался в любви. А позднее он мне сделал предложение. Мы должны были пожениться. – Ее глаза вновь наполнились слезами и она быстро спрятала то, что было дорого ее сердцу как память об их любви.
– А он знает обо мне? – Совсем тихо спросил мальчик.
– Нет, не знает. Сначала Дороти не позволяла мне. Каждый раз она не упускала случая напомнить мне, что в инвалидном кресле, да ещё и с ребенком, я никому не нужна. Что я буду обузой и мне быстро найдут замену. А потом, со временем, уже не было смысла ворошить прошлое. Прошло очень много лет…
– Мам… А ты когда-нибудь меня с ним познакомишь?.. – Глаза мальчика зажглись огоньком надежды и Ви сразу вспомнила того, у кого был точно такой же взгляд, как и у их сына.
– Можно я не буду тебе ничего обещать, Мэт? – Девушка с грустью опустила свой взгляд. Она помнила, как разрывалось ее сердце, когда узнала, что он нашел ее и приехал. Но она так и не смогла себя заставить встретиться со ним. – Только я хочу, чтобы ты знал главное, сынок. Каждый из нас оказался заложником ситуации и прошлого, к сожалению, уже не изменить.
– Ты ведь его до сих пор любишь… – Неожиданно произнес Мэт, даже не задавая вопроса. Он все понял без лишних слов.
– Люблю… Больше жизни… И никогда не переставала любить. Но уже ничего не вернуть. Не держи на него зла, прошу тебя.
– Не буду, мам. Хотя это очень сложно. Я подожду, когда ты будешь готова сама все мне рассказать. Тогда приму решение.
– Когда ты успел у меня так вырасти? – Улыбнулась сквозь слезы Вивиан. Она держала сына за руку и чувствовала в нем безграничную поддержку и понимание. – Спасибо тебе!
Они не заметили, как за разговорами прошло несколько часов, а на город стал опускаться вечер.
– Мам, ты не будешь против, если я пойду? Меня ребята ждут. Мы собирались встретиться на тренировке.
– Да, конечно, иди. Я ещё посижу тут и потом пойду домой.
– Ты точно справишься сама?
– Не переживай за меня. Я уже привыкла ко всему. Если что, я позвоню соседке, она мне поможет.
– Лучше звони сразу мне. Я прибегу и помогу. – Мэтью поцеловал маму в щеку и, крепко обняв, побежал по своим делам.
Ви заказала себе ещё чашку чая и задумалась. Впервые в жизни ее сын поднял тему отца. Тему, которая много лет была в их семье под знаком «табу». В тот момент она вспомнила его образ, который каждый день старалась не забыть. Тот образ, который не давал ей сойти с ума в самые трудные минуты реабилитации, тогда когда казалось уже обратной дороги нет и лучше бросить все эти несчастные попытки сделать невозможное.
Погруженная в свои мысли, она внутренне почувствовала, что кто-то пристально смотрит на нее. За все годы девушка научилась не обращать внимание на косые взгляды чужих людей, их насмешки и жалость. Но сейчас это было что-то другое.
Когда она подняла свой взгляд в сторону набережной, то застыла от удивления. Все внутри нее задрожало от напряжения. Ви никогда и ни с кем не могла перепутать его. Мгновенно перед ее глазами всплыли некоторые моменты из жизни. Ей хотелось кричать и плакать одновременно от той безумной боли, что стала сжимать все ее внутренности.