Таинственная бутылка - страница 15
— Криворученко, Криворученко, подполковник Криворученко.
— Точно, дяденька, точно, — поддакивал Сеня. —
Криворученко.
— Высокий он? — спросил Харитоша, подняв руку над своей головой. — Усики черные и…
— Мы его никогда не видели, — перебил Сеня, — наверное он высокий, если подполковник.
— Зачем он вам нужен?
— Письмо отдать.
— Так бы и сказали, ребята. Если высокий, так это тот Криворученко, что в Панине. Давайте письмо, я ему передам.
— Нельзя, — решительно заявил Сеня, — мы сами отдадим. Вы нам скажите, где его искать?
— В Панине.
— А далеко?
— Километров пятнадцать.
Ребята переглянулись.
— Дяденька, а что я вас спрошу, — сказал Дима, — вы сегодня не поедете в Панино?
— Мне там раньше, как через три дня не придется быть.
— Жаль. А как туда дорога?
— Сверните вправо мимо ржаного поля — там и дорога. По ней и идите.
— Спасибо, — поблагодарил Сеня, — если бы не вы — долго еще разыскивали бы подполковника.
— Только вы подполковника можете не найти, он все больше разъезжает.
Махнув рукой, почтальон быстро зашагал.
— Вот видишь, — сказал обрадованно Сеня, когда Харитоша скрылся за прогоном, — мы до подполковника все-таки доберемся.
— А если нас в Панино не пустят? — спросил Сеня.
— Пустят, там ведь гражданские живут.
— Вдруг не живут?
— Живут, — уверял Сеня, — идем, Дима!
— А если Криворученко не тот подполковник, которому пишут партизаны?
— Тот, — убежденно ответил Сеня. — Пошли!
— Нет, ходить сейчас не надо, — сказал Дима, — скоро стемнеет, мы с дороги собьемся. Заберемся куда-нибудь в сено и переспим, а утром пойдем. Мне есть как хочется…
— И мне, — вздохнул Сеня, — вот бы молока и хлебушка достать.
Луна взошла, озарив серебристым светом призадумавшийся лес, избы, поля. Где-то далеко-далеко раздались одиночные выстрелы.
Дима с Сеней лежали, прижавшись друг к другу, на сене. Их мучил голод. Но сильнее голода томило беспокойство о доме. Они представляли себе, как испугались их матери, как плачут, ищут своих ребят. Потянуло домой, где все свое, привычное, родное. Побежать бы сейчас, что есть духу в Точилину пасеку, вбежать в дом, ткнуться лицом в колени матери и сидеть так, пока она не простит. А как же с письмом? И тогда Дима произнес громко, отгоняя искушение:
— Пока не найду, домой не вернусь.
— Найдем, у меня план есть, — обрадованно зашептал Сеня, — знаешь какой?
Дима не ответил.
— Димка, а Димка! — позвал Сеня.
Дима спал.
ЖЕЛАННАЯ ВСТРЕЧА
Подполковник уже поставил ногу на подножку машины, водитель готов был дать газ, как из уютного домика, утопавшего в зелени, на крылечко выбежал лейтенант и крикнул:
— Товарищ подполковник, вас требует к телефону, четвертый.
Подполковник торопливо возвратился в дом. Четвертый номер принадлежал командующему, который весьма редко тревожил подполковника по телефону, а уже если раздался звонок, то, очевидно, предстоит важное задание.
Подполковник и лейтенант скрылись за дверью.
В эту минуту в конце улицы появились Сеня с Димой.
Усталые и запыленные они шли, озираясь по сторонам, видимо, решая, к кому обратиться, как вдруг заметили у белого домика машину. Кто же, как не шофер, их выручит. Они подбежали к машине в тот момент, когда высокий с черненькими усиками подполковник снова появился на крыльце.
— Он, он, — закричали ребята в один голос, — высокий и с черными усиками. Харитоша верно сказал, — и стали от радости тузить друг друга в бок кулаками.
— Товарищ подполковник, — задыхаясь от волнения, произнес Дима.
Подполковнику показалось, что ребята хотят покататься на машине. Обычно он сам приглашал панинских ребят на прогулки, вел с ними оживленные беседы. Уж очень он тосковал по своему двенадцатилетнему сыну, оставшемуся в Полтаве с матерью и бабушкой. С детьми ему было легко. Он даже привез из районного города учительницу и добился того, чтобы в Панине открылась школа, хотя деревня находилась в прифронтовой полосе. Подполковник часто посещал заседания правления колхоза, давая советы, что нужно делать в первую очередь, чтобы помочь фронту и армии. Всех панинских ребят он знал в лицо и потому удивился, увидев ребят в столь ранний час и притом совершенно ему незнакомых.