Так дорог моему сердцу - страница 28

Вирджиния подумала: «Это должна быть одна из мысленных картин, которые я увезу с собой в Англию!»

И как часто — как часто будет она чувствовать властную потребность возвращаться к ней?

Леон Хансон заметил, как на ее лицо набежало слабое облако, когда она посмотрела вниз, на долину, и придвинул к ней стакан с вином.

— Это не тот день, когда вам позволено выглядеть тоскующей, — заметил он. — Это день, который изгоняет все заботы!

Вирджиния встретилась с его глазами, с их мягкой чернотой, со странно светящимся взглядом, и ее сердце подпрыгнуло.

— Я просто подумала о том, что это одна из тех картин, которые вы обещали мне показать, чтобы я могла увезти их с собой, когда поеду домой, — сказала она, думая, что если она будет смотреть в его глаза слишком долго, он наверняка загипнотизирует ее.

— Будут еще и другие, — ответил он, снисходительно улыбаясь ей, тем временем официант разливал кофе по чашкам. — Их будет, вероятно, еще довольно много!

Прежде чем они ушли из гостиницы, он собрал корзинку для пикника, и они снова пустились в путь сквозь дремотную теплоту дня, пока наконец не добрались до приветливой тени соснового леса. Воздух был наполнен благоуханием сосновой хвои, и небольшой водопад кристально чистой воды низвергался с высот у них над головами и исчезал в серебряной реке внизу, над которой нависал грубый мост. Под деревьями стояли зеленые сумерки, и Вирджиния сразу поняла, что и эту картину она никогда не забудет.

— Думаю, мы остановимся здесь, — сказал он, — и пока вы не почувствуете потребность вкусить содержимое этой корзины, вы можете рассказывать мне обо всем, что вы делаете в Англии. Мне бы хотелось услышать, что за жизнь вы ведете, и тогда я смогу оценить, на сколько она потрясающе интересна, — и его глаза смеялись над ней, когда он бросал плащ на сосновые иголки. Она же спокойно опустилась на него с прирожденным изяществом. — Итак, я готов услышать худшее!

— Мне почти нечего рассказывать, — ответила она, наблюдая, как он вытягивается в полный рост и смотрит сквозь густое переплетение сучьев на кусочек голубого неба.

— Я склонен поверить в это, — ответил он и, автоматически нащупав свой портсигар, передал ей.

Когда она выбрала сигарету, он поднялся, чтобы предложить ей зажигалку.

— Теперь скажите мне правду, — приказал он. — Чем вы занимаетесь дома?

— Ничем хоть в малейшей степени интересным.

Он поднес зажигалку к собственной сигарете и смотрел на нее поверх пламени.

— Ну и какими же неинтересными вещами вы занимаетесь?

Она нарисовала ему краткую словесную картину их образа жизни на Кромвель-Роуд. Какой далекой казалась она теперь, как будто вовсе не была реальной — и описание ее ежедневного странствия в контору звучало несколько монотонным, если не сказать большего, время от времени танцы в теннисном клубе и собрания Общества Гуляющих, разные лишенные вдохновения мероприятия, от рассказов о которых он лишь хмурил темные брови.

Он всматривался в нее из-под густых ресниц и замечал, как подходит ей желтый лен, как лента вплеталась в ее кудри, золотые от солнечных бликов, и что за милое персиково-сливочное было у нее лицо. Ее спокойные и даже застенчивые губы очаровывали его, потому что в них было что-то горестное, даже когда она улыбалась.

— И у вас нет пылких обожателей, которые желали бы вырвать вас из этого унылого существования и сделать вашу жизнь, может быть, немного более разноцветной?

Вирджиния правдиво ответила, что не знает о таких, по крайней мере, которые бы ей нравились.

— Но есть такие, кто вам не нравится, но кто склонен донимать вас?

— Никогда в жизни меня не донимал ни один обожатель, — призналась Вирджиния и подумала, еще не договорив, какой скучной и незначительной была она в сравнении, например, с таким очаровательным созданием, как Карла Спенглер. А однажды он обязательно женится на Карле!

— Значит, вашим соотечественникам печально не хватает инициативы, — заметил доктор, опираясь на локоть и рассматривая ее задумчиво, а дым от его сигареты, завиваясь, поднимался к верхушкам сосен.

— Вы так думаете?

Она улыбнулась ему быстрой, застенчивой улыбкой.