Такие разные - страница 12

Она прерывисто вздохнула, когда он стал двигаться внутри нее, слишком быстро, слишком нетерпеливо, чувствуя, что не может сдержаться и подождать ее. Он так давно был лишен этого и слишком далеко зашел сейчас. От женщины исходил такой сладостный запах, она была мягкая, как бархат, ее ноги нежно и сильно обнимали его – было от чего потерять голову…

Спустя какое-то время, почувствовав холод, он натянул на себя спальный мешок, не выпуская Бет из объятий. Ему захотелось сказать ей что-нибудь, но он промолчал. Лежа в темноте, он слушал ее дыхание, ощущал гладкость и упругость ее кожи, биение ее сердца.

Должно быть, он заснул; когда очнулся, обнаружил, что Бет тоже не спит, уютно устроившись в его объятиях. Он подумал о том, что должен встать и отправиться на свое твердое ложе в кабине, но вместо этого опять коснулся губами ее рта, и все повторилось сначала.

Уже под самое утро Дик осторожно высвободился из ее мягких ласковых рук и задержался лишь, чтобы посмотреть на нее спящую. Она лежала в неясных лучах света, проникающих сквозь занавеску, – светлые волосы рассыпаны по подушке, лицо расслаблено, спокойно. Трудно было поверить, что эта женщина прошлой ночью влетела в кафе вместе с бурей и, дико сверкая глазами, угрожала ножом.

Мужчина вернулся в кабину грузовика, неловко скользнул за руль на водительское сиденье и сел, уставившись в предрассветные сумерки, чувствуя озноб в теле и странную пустоту в душе.

Он подумал об Энн. О том последнем дне, когда они занимались любовью. Ее уже терзала боль, но он узнал об этом гораздо позже. А в то время знал только ласку и необыкновенную нежность и не догадывался, что этому скоро придет конец. Ему было хорошо с ней, и он ни о чем не задумывался. Сейчас он вспомнил, как в тот полдень держал ее в своих объятиях, пытаясь себя убедить, что последний диагноз, вероятно, неправилен, что доктора тоже делают ошибки, что результаты лабораторных исследований перепутаны и она слишком здорова, слишком жива, чтобы вскоре умереть.

Но диагноз оказался правильным, доктора не сделали ошибки. Через несколько месяцев Энн умерла, оставив его одного.

Однако все это не имело никакого отношения к женщине, спящей позади него, холодно напомнил себе Дик. Эти лихорадочные часы, проведенные ими в объятиях друг друга, нельзя было назвать ни любовью, ни даже просто сексом. Это было желание, порожденное необходимостью найти кого-то в темноте и оградить себя от ночных страхов, спастись, забыться…

Он вспомнил, что в последний раз взял ее в полусне, не говоря ничего, даже не целуя ее. Она удивленно задержала дыхание, как бы застигнутая врасплох, когда он неожиданно прижал ее к себе и глубоко вошел в нее, но в следующий момент задрожала и тихо застонала, тело ее расслабилось, открываясь для него, и они занялись любовью, молча, почти с отчаянной настойчивостью, прижимаясь друг к другу. Влажные скользкие тела их двигались до тех пор, пока она не вскрикнула, конвульсивно изогнувшись под ним, откинув назад голову и крепко зажмурившись.

Он на секунду остановился. В серых предрассветных сумерках неясно вырисовывались ее изящное матовое тело, роскошные груди с темными сосками, плоский мускулистый живот, стройные бедра.

Это был не сон. И он назвал ее по имени и приподнялся на локтях, снова и снова погружаясь в ее теплоту, чувствуя, как ее влажные горячие глубины захватывают его, ощущая горячий мускусный запах их тел, прислушиваясь к ее тихим стонам. Он зачеркнул прошлое и не думал о будущем, сосредоточившись только на настоящем, жгучем и неотступном, и наслаждался им.

Дик тряхнул головой, стараясь отогнать от себя воспоминания прошлой ночи. Он сунул ключ в замок зажигания, внезапно охваченный беспричинной злостью. Двигатель «чихнул» несколько раз, затем заработал ритмично – его ровный, знакомый гул успокаивал, как голос старого друга. Он почувствовал себя гораздо лучше. В этом привычном для него мире Дик мог контролировать все свои поступки. Он доставит груз в Юджин до полудня, возьмет там приготовленные для него пиломатериалы и вновь окажется в пути.