Такие разные - страница 28

Да, если бы не Дик, неизвестно, что бы с ней сейчас было, где бы она была. В больнице, связанная, или, может быть, убитая, в канаве…

В последнем случае Шеридан опознал бы ее, любимую, но больную падчерицу, и устроил бы пышные похороны. Люди бы выражали ему свои соболезнования, качали головами и говорили, как это ужасно потерять в течение одного года жену и дочь…

Она взяла ночную рубашку и приложила к себе, затем улыбнулась и надела ее. Она была из тончайшего шелка. Бет ощутила его прикосновение к коже, такое легкое и приятное.

Судя по выбору одежды, у Криса Вудстока не было никаких сомнений относительно того, чем они с Диком собирались здесь заниматься.

Снова улыбнувшись, она потянулась за щеткой и стала расчесывать волосы, радуясь тому, что присланный Вудстоком дорогой шампунь вернул ее волосам блеск и шелковистость. Кем бы ни был этот загадочный человек, он обладал хорошим вкусом в том, что касалось женских туалетных принадлежностей. Слегка изогнувшись в талии, она откинула волосы назад и неожиданно встретилась взглядом с голубыми глазами Дика.

Он стоял в дверях, небрежно прислонившись к косяку, скрестив на груди руки. Бет замерла. Долгую напряженную минуту они глядели друг на друга, затем Дик слегка улыбнулся, оттолкнулся от двери и подошел к шкафу, не глядя на нее.

– Этой ночью тебе уже не потребуется ангел-хранитель, так что я лягу спать в гостиной. – Он раскрыл дверцу шкафа и взял с полки подушку и одеяло. – Только сделай одолжение, не запирай дверь, чтобы мне не пришлось ее взламывать, если тебе приснится какой-нибудь кошмар.

– Хорошо. – Бет внезапно почувствовала себя неловко. Перед ней был мужчина, с которым она занималась любовью, который ухаживал за ней последние три или четыре дня, пару раз он вместе с ней принимал душ.

– Эта… ночная рубашка тебе очень идет!

– Да, жена твоего родственника, должно быть, любит его – у него хороший вкус.

Дик фыркнул и перекинул одеяло через плечо.

– Крис закоренелый холостяк, он объясняет это своей работой, но я подозреваю, что он просто боится за свою свободу. Но ты права – у него хороший вкус. – Он окинул ее внимательным взглядом. – Очень хороший вкус.

– Вероятно, у него неправильное представление о наших отношениях.

В глазах Дика появились веселые огоньки.

– Что ты имеешь в виду?

Она протянула Дику пачку пакетиков с презервативами.

– Я нашла это в сумке. Предполагаю, что это для тебя.

Дик рассмеялся:

– Значит, он закупил две дюжины! Да, Крис явно переоценивает мои способности или же знает о мужских возможностях то, что неизвестно мне.

Он снова рассмеялся и убрал пакетик в карман рубашки, в глазах его все еще светились озорные огоньки.

– Мужчине нравится, когда его женщина думает только о нем и не отвлекается.

Она пыталась сдержать смех, но это было невозможно. Они оба смеялись, забыв о Шеридане, Форест Хиллз, о кошмарах последних четырех дней, забыв обо всем.

– Похоже, у тебя много понимающих друзей.

– Понимающих, может быть, но не очень ловких. – Глаза Дика стали серьезны, она стояла так близко, что могла видеть в них серые крапинки и тонкий шрам на щеке. – Я… не хочу, чтобы у тебя возникли неправильные мысли, Бет. Об этом. – Он постучал пальцем по нагрудному карману. – Обо мне. Крис привез это вовсе не потому, что думал, что я в них нуждаюсь. Таким путем он хотел дать мне понять, что в моей жизни должна появиться наконец женщина.

Бет кивнула, мягко улыбаясь.

– Я так и поняла.

– Спокойной ночи, Бет, – сдержанно сказал он. – Увидимся утром.

– Мы об этом никогда не говорили, – неожиданно произнесла Бет. – Почему, как ты думаешь?

Дик замер у двери, его спина напряглась.

– О чем?

– Ты знаешь, Дик, – мягко продолжила Бет. – О той ночи в грузовике.

– О чем тут говорить?

С минуту она молчала, затем вздохнула, повернулась и положила на столик щетку, глядя в зеркало на Дика.

– Мы занимались любовью, Дик. А сейчас оба ведем себя так, будто ничего не было. Но это было, независимо от того, хотим мы это признать теперь или нет.

– Мне казалось, что ты не хочешь об этом говорить. – Он оглянулся и встретил ее взгляд в зеркале.

– Ты сожалеешь, что это случилось?