Такой я видел Индию - страница 22

О калькуттском климате написать очень просто. Тут нет четко выраженных сезонов, как в Дели, хотя летом еще жарче, чем зимой, а в период дождей еще более влажно, чем и зимой и летом. В общем, держится почти постоянная влажная жара, сменяющаяся в некоторые зимние ночи влажной прохладой. Город расположен на болотах, в самой дельте Ганга. В канавах, жирно поблескивающих черным, стоит вода — даже в самый сухой из сухих сезонов. Весь город — ровный как блюдо, без холмика. И теперь, при том что существует хоть какая-то канализация, каждый ливень оборачивается наводнением — нет стока.

Петр I, закладывая примерно в то же время Санкт-Петербург на болотах устья Невы, искал выхода для России на европейские рынки. Британские «купцы-авантюристы» (официальное наименование пайщиков Ост-Индийской компании), основывая Калькутту, искали вход для европейского рынка в Индию. Но если климат Ленинграда, где каналы большую часть года стоят замерзшими, никто не назовет здоровым, то климат Калькутты, где болота испаряются круглый год, безусловно, вреден.

Англичанами двигала, конечно, жажда обогащения. Обогащалась Великобритания, обогащались отдельные участники грандиозного грабительского мероприятия. В Англию возвращались «набобы» — сказочно богатые служащие компании. Их рассказы о пережитых страданиях лишь подхлестывали молодежь, жаждущую приключений и быстрой карьеры. Их образ жизни — полувосточная нега, расточительность, способность купить все, вплоть до дворянских титулов и мест в парламенте, — распалял воображение. Тот, кто не возвращался, а находил последнее успокоение на кладбищах, разбросанных под жарким солнцем тропиков, естественно, ничего не рассказывал.

Да, жажда обогащения «рыцарей первоначального накопления» была безграничной, но все же ею одною нельзя объяснить энергию и настойчивость, проявленную англичанами на ранних этапах проникновения в Индию, когда они, еще не думая о возможности покорить огромный субконтинент, все же лезли и лезли вперед, утверждались в Калькутте, подчиняли Бенгалию, а затем Бихар и Ориссу.

Здесь играла роль психологическая обстановка того времени, искреннее убеждение в том, что лучшей дорогой для юноши является участие в великих предприятиях нации, что напряжение всех физических и духовных сил — нормальное состояние человека. Культ «сильной личности», «сверхчеловека» зародился в Европе именно тогда. Авантюризм был модным словом положительного содержания, примерно однозначным современным «героизм», «самоотверженность».

Так возникла Калькутта, так она росла, втаптывая в черную грязь болот кости десятков тысяч индийцев, но и сотен англичан.

Вокруг форта Вильям возникли здания управлений имперского правительства, дворец вице-короля, а к северу начал расти индийский город с неизбежными узкими улочками, перенаселением, грязью и красками Востока.

Создание англичан и символ британской власти — Калькутта в конце концов вышла из-под контроля хозяев. В 1905 г., когда англичане разделили Бенгалию на две части, индусскую и мусульманскую, началось мощное, невиданное до той поры массовое движение в провинции, нашедшее отклик во всей стране. В столице колонизаторам стало неуютно, и центр британского владычества был перенесен в Дели. А рост Калькутты, стихийный и неуправляемый, продолжался. Она все более превращалась в национальную столицу бенгальцев.

Для такого громадного города она удивительно национальна. В этом отношении с ней может поспорить только Мадрас. Дели и Бомбей тоже отчасти принадлежат тем районам, в которых расположены: Северной и Западной Индии, но они все же слишком космополитичны, их население слишком многообразно, их влияние на индийскую политику и экономику слишком велико.

Конечно, Калькутта имеет общеиндийское значение. Однако характерные ее черты как города связаны прежде всего с тем, что собой представляет Западная Бенгалия.

Калькутта — важнейший порт Индии. Сюда по многоводной Хугли могут подниматься океанские корабли. У причалов стоят «все флаги», в том числе и наш. Порт — это, пожалуй, наиболее яркое свидетельство общеиндийского значения города.