Там, где цветет Ситхмой - страница 9

Пятьдесят шесть километров от Мьичины до Банмо Иравади пробила себе дорогу в каменной горловине, которую сдавливают нагромождения скал, сужающие в отдельных местах ее русло до 45 метров. В теснине Паду-Пашо, как называют ее местные жители, Иравади клокочет среди высоких порогов и низких отшлифованных ею за многие века валунов. Стремительные водовороты увлекают в свою сумасшедшую гибельную пляску все, что попадается на пути. Адская круговерть подхватывает сбитое ураганом могучее дерево и спустя некоторое время отпускает его в виде истерзанного обрубка, словно побывавшего в пасти дракона. А иногда жертвы бурунов еще долго мечутся от берега к берегу, бьются о скалистые берега.

В период муссонных ливней река в теснине Паду-Пашо становится вообще непроходимой. Правда, по словам местных старожилов, бывали прежде смельчаки, которых крайняя нужда заставляла отправляться в опасное плавание по кипящему потоку. Здесь помнят также, как выбитые из Мьичины в июне — августе 1944 года в ходе освободительной войны японские оккупанты из 18-й дивизии отчаянно пытались спастись на плотах по дикой реке. Немногим удалось добраться до цели — города Банмо. Плоты разлетались в щепки, накрывая обломками беглецов.

С ноября по февраль в теснине вода спадает, и река немного усмиряет свой резвый бег, принимая юркие весельные лодки. И даже тогда надо быть смелым и ловким гребцом, чтобы в этих местах передвигаться по Иравади. На пути рискованного плавания, словно предупреждая об опасности, стоит скала Четтансин. Зловеще смотрят на пловцов скалы глубокими темными проемами, которые считаются в народе прибежищами гигантских мифических шершней. Недоступность реки как бы подтверждают огромные, выпирающие из воды валуны, называемые в зависимости от величины и конфигурации «слоновыми» или «бычьими» и считающиеся обителью духов. Ступенчатые пороги в верхнем течении Иравади, по которым перескакивают каскадом ее воды, — последнее напоминание о необузданности стремнины.

На редкие узкие полоски прибрежных песчаных отмелей, встречающихся между скал в теснине Паду-Пашо, приходят с гор на водопой животные — буйволы, олени, медведи, тигры, леопарды. В высоких деревьях, вросших в каменные утесы по берегам, резвятся гиббоны. В расщелинах и пещерах живут дикие кошки — африканские виверры, летучие мыши, всевозможные редкие птицы, павлины. Случайный настораживающий звук поднимает в небо порхающие стаи пестрого птичьего царства и множество бабочек самых причудливых расцветок. Чуть ниже по течению, под городом Шуэли, Иравади проходит второе «чистилище» в теснине Вой Канг Кхум лай. Во время паводка суда поворачивают назад, подальше от рискованного места. На правом берегу над ущельем нависает огромная скала, которую бирманцы прозвали «Натмьехна», что означает «Лицо духа». В здешних краях рассказывают, что когда-то сюда якобы пригоняли арестантов и сбрасывали с обрыва в реку. Может быть, прежде гора и была отвесной, но сейчас она спускается к Иравади уступами, по которым могут забираться вверх даже слоны.

Около «Лица духа» бездонная глубина. Пока так и не удалось ее замерить. Однажды появилось тут индийское судно, которое попыталось стать на якорь и одновременно замерить глубину. Но более чем пятнадцатиметровая цепь оказалась короткой. Больше никто и не предпринимал попыток исследовать дно в этом гиблом месте.

Ущелье Вой Канг Кхум лай представляет собой естественный заповедник дикой природы. Высокие скалы поросли богатой растительностью, деревья увиты лианами, земля покрыта сочной травой, на которой яркие тропические цветы образуют живописный ковер. На берегу и на воде много водоплавающей птицы. Огромные бакланы вздымают крыльями фонтаны брызг, снуют юркие утки, у самой кромки разгуливают аисты, чуть повыше, на травяных лужайках, гордо вышагивают, распустив веером хвост, красавцы павлины. С незапамятных времен в этом благодатном уголке поселились обезьяны. Они занимают значительную территорию, свободно входят в контакт с людьми, стоит их только поманить лакомством.

Всегда была велика зависимость людей от главной водной артерии Бирмы. Иравади спасала от губительного зноя, кормила крестьян, обеспечивая наносным илом плодородие земли, способствовала общению между народами и развитию торговли. На ее живописных берегах издавна поднимались города, зарождались искусства, народные промыслы. Городок Чаумьяун, что относится к району Шуэбо области Сагайн, основан в 1755 году королем Алаунпаей. Король расширил свои владения в Нижней Бирме, завоевав государство монов, город Пегу, создав новые производственные и торговые центры. Весь мастеровой люд с захваченных земель вместе с семьями был согнан в Шуэбо. В числе переселенцев находились и искусные гончары, которые славились умением делать прекрасную глазурованную посуду. Их поселили вначале в деревне Мау, но вскоре запасы глины там истощились, и король распорядился искать новые источники сырья, даже, если потребуется, под его дворцом. Поиски увенчались успехом. Высокого качества глина была найдена у Чаумьяуна и до сих пор добывается из одного карьера. Здесь и в близлежащих селениях находятся главные мастерские по производству гончарных изделий.