Там, где ты нужен - страница 16

стр.

Не доставая ни чего из рюкзака, я засунул тряпки назад и затянул горловину, замотав и завязав на самый «мертвый узел». На вопрос сержанта, державшего фонарик, — Ну, что там? — усмехнулся и не отвечая, передвинулся к одному из чемоданов. Открыл его и на всеобщее обозрение предстали пачки денег, какие — то коробочки мешочки. Рассматривать я не стал, увиденного — достаточно. Вернувшись к телам, я подобранной финкой, срезал одежду с «вожака». Все верно, характерные наколки подтвердили мою догадку.

— Значит так, времени у нас мало поэтом действуем быстро, лишних вопросов не задаем. Лейтенант, бери самого смышленого бойца, пусть опись составляет. Необходимо зарисовать все наколки на телах, особые приметы: рост, вес, размер, цвет волос, глаз и т. д. Сержант, найди веревку, что бы хватило обвязать чемоданы, пусть их осматривают те, кому положено, и принеси кусок гудрона или рубероида. Бегом — прикрикнул, на собирающихся задать вопросы бойцов.

— И смотрите, как объехать затор, — крикнул столпившимся у машин бойцам.

Уложились мы минут за сорок. Пока записывали особые приметы, для последующего опознания, я обмотал чемоданы веревкой, а оставленные концы веревки опечатал, при помощи подручных средств. Тоже самое проделал и с вещмешком. Вещи же, изъятые с тел, просто завернул в одну из тряпок, оставив себе оба финских ножа, метательный, очень уж удобно в руку лег и револьвер, оказавшийся на удивление ухоженным, как с завода. Вооружил лейтенанта подобием ТТ, так как майорское оружие он мне вернул, табельное все таки, его сдать положено вместе с документами.

После полуночи мы морально вымотанные, наконец, добрались до аэродрома. За всю дорогу больше нам на встречу не попался ни один человек. Стрельба то же затихла, только далеко в стороне грохотала артиллерийская канонада. Где наши части, где центры обороны, почему ни кто не готовится к уличным боям, неужели город уже брошен? — куча вопросов проносится в голове.

Подъезжая к зданию комендатуры, в комнате метеослужбы увидели отблески огня.

— О, кто-то из наших, еще не эвакуировался — обрадовались в кузове.

— Постучи по кабине, — попросил я бойца, самому двигаться было уже не возможно. Ноги сдавило как в тисках.

По оговоренному заранее сигналу машина, а за ней и колонна остановились. На вопрос, выскочившего из кабины лейтенанта, пояснил, что соваться вперед без разведки глупо. Назначил бойцов и послал вперед, отдельно назначив двоих, которые блокируют окна и запасной выход. Через десять минут колонна, малым ходом двинулась следом за бойцами. Уже почти доехали, когда с обратной стороны здания, раздался выстрел. Бойцы посыпались с машин, сразу падая на землю, готовясь к отражению, возможной атаки. Пулеметчик взял здание на прицел. Нервы натянулись, как струна. Раздавшийся от дверей условный свист казалось всколыхнул воздух от дружного выдоха. Из здания вывели неизвестного в гражданской одежде. Бойцы пояснили, что взяли радиста прямо во время сеанса связи. Неизвестных было двое, они так увлеклись, что не заметили подхода бойцов. Второй, правда, попытался скрыться через запасный выход, но был застрелен. Радиста связали и оставили пока под охраной часового.

Построив, бойцов объявил благодарность отличившимся, добавив, что по прибытии в часть, буду ходатайствовать перед командованием о награждении. Так же указал на недопустимость халатного отношения при несении службы, указав на задержанного шпиона, как на плохой пример. Даю команду назначить посты охранения и приступить к сбору материальных ценностей, отхожу в сторону и буквально сваливаюсь с ног. Подошедшего сержанта, прошу помочь снять сапоги, терпеть дальше, нет ни каких сил. Во время этой процедуры я чуть не потерял сознание. Зато когда ноги оказались на свободе, испытал такое облегчение, что не смогу его описать. Все в ближайшие несколько дней сапоги я не одену, иначе можно запросто стать инвалидом.

Насладившись покоем и отсутствием боли, вздохнул и встал на ноги, работу ни кто не отменял. Идти босиком по нагретой за день земле было приятно, но не совсем удобно. К тому же со стороны я выглядел нелепо. С обувью нужно, что-то решать. И тут я вспомнил, про нашего аэродромного старшину-завхоза. Точнее про то, что у него все время мерзли ноги и он на службе, у себя в каптерке, обувал подшитые и обрезанные вполовину валенки, называя их «опорками».