Таможня не дает - страница 6

— Тихо ты придурок. — Я шёпотом попытался его успокоить, достал из кармана печенье и протянул лопотуну. — На заткни хавалку.

Лопотун протянул свою лапку, схватил печенье и затолкал себе в рот. Печенье полностью не влезло, но это не беспокоило обезьянку, он трамбовал обеими ручонками, печенье крошилось, он подхватывал крошки на лету и заталкивал их в рот. Это действо продолжалось секунд пять.

— Ничего себе, — Глядя на него, я тоже достал себе печенье и стал откусывать по маленькому кусочку, — Хочешь ещё?

Я достал ещё одну и отдал лопотуну. Он расправился с ней так же быстро и сидел, смотрел на меня с надеждой. Лопотун придвинулся ко мне, тем не менее, продолжая сидеть на ветке. Потом наглость его дошла до того что он перебрался ко мне на плечо и стал шарить лапкой в моём кармане. Очередь дошла до конфет, но разворачивать их он не мог. Он пытался укусить конфету сквозь фантик. Я отобрал обратно конфету. Обезьян обиделся и защёлкал языком.

— Да на ты заткнись, — Я развернул конфету, а фантик сунул в карман, — да на ты подавись.

Лопотун схватил конфету и сидя на моём плече начал её хомячить. При этом он даже не обращал внимания на мои поглаживания. Я почесал его за ушком, лопотун посмотрел на меня и полез своей лапой мне в карман, я перехватил его, усадил обратно на плечо и протянул следующую конфету. Пока этот обжора набивал своё брюхо, я успел съесть только две печеньки и одну конфету. Я постоянно поглядывал в ту сторону, куда ушли бабаи. Они ушли уже достаточно далеко. Интересное построение при ходьбе один отстал метров на двадцать впереди идущий наоборот метров на пятьдесят ушёл вперёд. Один идёт параллельно основной группе метрах в десяти, вот он возвращается в строй другой уходит, но уже в другую сторону. Я вернулся к их месту ночёвки, запахи костра и жареного мяса и больше ничего я прошёл немножко по их следам странность но они не оставляли следов нет примятости были но если знать куда смотреть, запаха их следы не оставляли. Я оглянулся назад, папа всё так же бежал, он шёл всю ночь, расстояние между нами сокращалось, но всё ещё было велико. Если всё брошу и побегу навстречу, то вряд ли мы сегодня встретимся. А бабаи уходили. Мне вдруг пришла в голову идея проследить их до того места где они живут. Вряд ли охотники могут уходить далеко в лес. Значит, живут где-то не далеко. Что делать, теперь если пойду за ними, и от папы может влететь. Сейчас если они уйдут, ищи их потом. Вдруг я почувствовал, опасность, дикая злоба, как раз там, где шли бабаи. Эти запахи и цветовой окрас мне не были знакомы. Засада на бабаев. Я, уже не рассуждая, бросился за ними. На ходу выясняя дислокацию противника, тех, кто сидел в засаде, было больше много больше. Сперва я насчитал двадцать, потом заметил что их три группы разбитые по восемь, грамотно расположившиеся на пути бабаев. Я рванул, как раз успеваю добежать, что бы предупредить. Если бабаи будут двигаться тем же порядком, то они попадут в мешок. Группа из восьми злобных тварей расположилась по ходу их пути, а две по бокам. Что же это за твари я первый раз видел такой цвет. Я на ходу проверил своё оружие, перевесил нож на правое предплечье ручкой к запястью, что бы можно было достать хоть левой хоть правой рукой. Я их ещё не видел, но уже явно было не далеко, но эти злобные твари начали двигаться на встречу я понял, что мне просто не успеть предупредить бабаев. Тогда я крикнул и прибавил темпа. Бабаи остановились, замерли и те, кто был в засаде, потом начали двигаться быстрее. Я вылетел на поляну когда бабаи встали полукругом, а из леса на них со всех сторон лезли огромные твари. Почти три метра ростом ноги полусогнуты толстые как у слона, голова сидит плотно прямо на плечах руки длинные до колен на руках шесть пальцев. Огромный рот закрыт тонкими губами, маленькие глазки, но нос огромный и ещё и болтается над верхней губой. Я снова крикнул, как учил папа. Так кричал Тарзан в каком-то фильме. Все замерли, бабаи смотрели на меня и не знали, что от меня ожидать. А эти слонопатамы не сочли меня за угрозу, а зря. Глазки хоть и маленькие, но не настолько что бы я смог в них промахнуться. Беспокоило только одно у меня одна запасная обойма и штук пятнадцать маслят россыпью. До слоняр было метров двадцать, когда я начал стрелять. Пули чпокались в глаз и слоняры начинали визжать, но не падали. Папа мне рассказывал про братка, восемь попаданий в голову жизненно важные органы не задеты. Тем не менее, обойму в первых я отстрелял, девять слоняр уже крутились и не думали нападать на бабаев. Я выщелкнул обойму и вставил другую в это время группа слоняр та, что вышла из лесу справа двинулась ко мне. Они двигались очень быстро. Мне пришлось маневрировать и при этом вести стрельбу. Еще восемь слоняр топтались на месте, схватившись лапами за глаза, и рёвом оглашали окрестности. В это время бабаи бились с семью слонярами, надо сказать, что безуспешно. Слоняры их расшвыривали как кегли, бабаи летали по поляне. Помочь им я пока не мог. Я спрятался за дерево, отслеживая всю картину боя, пятеро из подстреленных мной слоняр уже не шевелились, остальные продолжали кружиться и орать. Трое бабаев тоже лежали в разных сторонах и пищали. Один из слоняр оказался очень близко ко мне, я только начал заряжать обойму, я увернулся от мощного удара лапой и ударил в ответ, слоняра взвыв, отлетел на три метра.