Танцоры на Краю Времени - страница 29

— Не думаю, — возразил Лорд Джеггед. Капли дождя попали на обруч, и ящерица зашипела, выражая свое неудовольствие так, что ее хозяин поспешил скрыться в кабинет локомотива. — Ты идешь, Джерек?

Джерек поклонился Монгрову:

— Вы были очень добры, Монгров. Я рад, что мы поняли друг друга.

Монгров наблюдал, как Джерек поднимается в кабину. Глаза его сузились.

— Да, — ответил он, — я тоже рад этому, Джерек.

— И вы согласитесь на обмен? — спросил Джеггед. — Если я привезу вам инопланетянина.

Огромные губы Монгрова задрожали.

— Если вы сумеете добыть мне этого бедолагу, у вас будет серая странница.

— Договорились, — весело воскликнул Лорд, — Я скоро привезу его вам.

И тут, наконец, Монгров решился высказать все начистоту.

— Лорд Джеггед, вы прибыли сюда с целью приобрести мой новый экземпляр?

Лорд Джеггед засмеялся.

— Вот почему вы так насторожились! Я уже было подумал, что обидел вас чем-то.

— Но именно в этом причина? — продолжал настаивать Монгров. Он повернулся к Джереку:

— Вы обманывали меня, притворяясь моим другом все это время, думая лишь о том, как выманить мой экземпляр? Я потрясен!

Разузоренный и закудрявленный Лорд Джеггед высунулся из кабины.

— Потрясены, Монгров?

Джерек не мог сдержать улыбки, наблюдая за артистическим поведением Джеггеда. Но тут Лорд Джеггед обратился к нему хмуря брови:

— Чему Вы улыбаетесь, Джерек? Вы верите тому, что сказал Монгров? Вы тоже считаете, что я пригласил Вас составить мне компанию под ложным предлогом, что у меня не было намерения исправить отношения между вами?

— Нет, — опустил глаза Джерек, пытаясь освободиться от предательской улыбки. — Простите, Лорд Джеггед.

— О, я тоже прошу прощения, — губы Монгрова вновь задрожали. — Я ошибся в вас обоих. Простите меня!

— Конечно, несчастный Монгров, — добродушно ответил Лорд. — Конечно! Конечно! Вы вправе быть подозрительным. Вашей коллекции завидует вся планета. Каждый из ваших экземпляров — драгоценность. Оставайтесь осторожным! Кто-то другой, не такой щепетильный, как мы с Джереком Карнелианом, может обмануть вас.

— Какой я невеликодушный! Какой невежливый, с безобразными манерами. Слишком бездушный! — стонал Монгров. — Какой я гадкий, Лорд Джеггед. Сейчас я ненавижу себя. Теперь вы видите, каков я есть, и вы будете вечно презирать меня!

— Презирать? Никогда! Ваша скромность восхитительна. Я изумляюсь ей. Я изумляюсь вами. А теперь, дорогой Монгров, мы должны отправляться. Возможно, через пару дней я вернусь с экземпляром, который вы желаете.

— О, вы более чем великодушны. Прощайте, Лорд Канари. Прощайте, добрый Карнелиан. Приезжайте ко мне, когда захотите. Хотя я понимаю, что я — плохая компания, и, следовательно, Вы вряд ли…

— Прощайте, безутешный Монгров, — Джерек потянул за свисток, и локомотив издал скорбящий звук — вроде стона отчаяния — прежде чем начал медленно подниматься в струящееся дождевое небо.

Лорд Джеггед вновь устроился на диване. Лицо его ничего не выражало, глаза были прикрыты. Джерек отвернулся от окна.

— Лорд Джеггед, Вы эталон хитрости.

— Ладно, ладно, милый, — пробормотал Лорд Джеггед со все еще закрытыми глазами. — Тебя тоже нельзя упрекнуть в отсутствии подобных талантов.

— Бедный Монгров. Как изящно вы отвели его подозрение. — Джерек сел рядом с другом. — Но как мы раздобудем миссис Амелию Ундервуд? Леди Шарлотина, может быть, и не презирает Монгрова, но ревнует к его сокровищам. Она не отдаст нам этого зверька.

— Тогда мы должны украсть его, так? Джеггед открыл свои блеклые глаза, и в них заблестел озорной огонек.

— Мы станем похитителями, Джерек, ты и я!

Предложение было настолько ошеломляющим, что потребовалось некоторое время, чтобы Джерек понял о чем идет речь. А поняв это — он рассмеялся от восхищения.

— Как Вы изобретательны, Лорд Джеггед! Это отличная идея!

— Да! Обезумев от любви, ты идешь на все, чтобы овладеть предметом своей страсти! Все другие обстоятельства — дружба, престиж, достоинства — отметены прочь! Я вижу, тебе нравится это.

Лорд Джеггед прислонил изящный палец к губам, на которых сейчас можно было различить улыбку.

— Мы приступаем к творению такой пышной драмы. О, Джерек, мой дорогой, ты был рожден для любви!