Танцуя с Кларой - страница 42

Гарриет удивленно подняла брови.

— Фредди приезжает домой на следующей неделе, — пояснила Клара. — Только на одну ночь. На следующий день он забирает нас вместе с собой в город.

— В Лондон? — глаза Гарриет на мгновение вспыхнули, затем она посерьезнела и присела. — Поезжай одна, Клара. Если ты будешь с мистером Салливаном, я буду вам только мешать. Я, если ты не против, лучше останусь здесь или поеду навещу мать.

— Нет, — сказала Клара. — Ты тоже должна поехать, Гарриет. Пожалуйста, не хочу быть одна. А я, вероятно, буду там даже более одинока, чем здесь. Я никого не знаю в Лондоне. Кроме Фредди, разумеется. Но у него там будут свои собственные занятия.

— Тогда ладно, — тихо сказала Гарриет. «Ее взволновала эта новость», — подумала Клара. Бедная Гарриет. Такая молодая, хорошенькая, но вынужденная влачить тусклую жизнь в бедности. Возможно… Ей бы хотелось… Однако у Клары не было никакого способа привлечь к своей подруге чье-либо внимание. Она никого не знала.

— Спасибо тебе, — сказала она, улыбнувшись Гарриет.

Позже той ночью она лежала в постели, глядя вверх и крепко прижав письмо к груди. Она не хотела, чтобы он приезжал домой. Она не хотела ехать в Лондон. Если он вернется домой, то снова уедет. Если ее возьмут в Лондон, то вновь привезут обратно домой. Она с запозданием подумала, что не была создана для волнений и новшеств. Ее уделом было унылое однообразие.

Она не хотела, чтобы ее вновь закружил вихрь эмоций.

Не хотела снова видеть Фредди. И она вовсе не собиралась плакать, сказала она себе, почувствовав боль в горле и жжение в глазах. Она не будет плакать.

Почему же она плакала? Она от всего сердца презирала себя за это.

Сразу по прибытии в Лондон Фредерик вновь окунулся в пороки столичной жизни, продолжив свою прежнюю жизнь с того места, на котором остановился. Вот только такая жизнь потеряла часть своего блеска. Что-то ушло, но что именно он не понимал. Теперь, размышлял он, у него был весьма внушительный городской дом вместо привычных тесных холостяцких апартаментов. И все же дом лишь добавлял комфорта. Дело было в том, что стоял конец лета, а в это время года город был не самым популярным местом у знати. Но ведь он всегда проводил большую часть своего времени в Лондоне, независимо от сезона. И прежде он никогда не придавал этому значения.

Он, как и прежде, стал активным участником различных пари. Тем более что он открыл для себя интересные карточные игры — в клубах и в частных домах. Интересной для Фредерика была та игра, где были высокие ставки. Он переспал с несколькими доступными дамами из высшего общества и с куда большим количеством сговорчивых куртизанок. Он даже повадился один-два раза в неделю посещать весьма популярный и респектабельный бордель, отказавшись от идеи завести постоянную любовницу после того, как провел вторую ночь с одной особенно соблазнительной куртизанкой и обнаружил, что той хочется поговорить. Как будто вторая совместно проведенная ночь давала ей право лезть к нему в душу. Последнее, чего он хотел от женщин, — это беседа.

Волшебство пропало. Оно ускользало от Фредерика, несмотря на его отчаянные попытки наложить одно удовольствие на другое. Он проигрывал за карточными столами и в книгах пари. Не критично. Иногда он выигрывал, иногда проигрывал — как и должно было быть с опытным игроком. Но проигрыши были больше и чаще, чем победы. Через несколько недель он с тревогой осознал, что задолжал значительную сумму.

Но поводов для паники не было. Его доход теперь был достаточно высок, чтобы покрыть ущерб.

Чтобы заполнить пустоту, которую ему приносила череда дней и ночей, он начал пить. Но не слишком много. Он знал свою норму и никогда не выходил за ее пределы. Так было с тех самых пор, как в возрасте восемнадцати лет после пьяной оргии Фредерику несколько дней было плохо и хотелось умереть. Он извлек урок. И с тех пор решил не пить больше двух бокалов за вечер. Принимая во внимание его невоздержанность в других вещах, было удивительно, что он до сих пор придерживался этого правила. До настоящего времени. Он начал каждую ночь пропускать по три-четыре бокала, они поднимали ему настроение, но их было недостаточно, чтобы он мог опьянеть. Однако Фредерик начал частенько просыпаться по утрам в чужих постелях, окутанный навязчивым запахом духов, с головной болью и гадким привкусом во рту.