Легкий ветерок касался лица Ефима, танец, за которым он наблюдал, всё убыстрялся, свитки, казалось, могут разматываться бесконечно. Но пройдя фазу, во время которой уже ничего, кроме мелькания полотнищ, испещренных рядами букв и заполнивших пространство комнаты от пола до потолка, нельзя было разобрать, фигуры вдруг сбавили темп, начали медленно заматываться в свои одеяния, постепенно приняли первоначальный вид, вместе вернулись в шкаф и облеклись в чехлы. Дверцы шкафа закрылись.
Проснувшись, Ефим принял решение: свитки он оставит и сохранит. Обосновать это алогичное решение он не мог. Но оно было твердым. Он догадывался, что тайное хранение может продлиться десятилетия, повлияет на всю дальнейшую жизнь и осложнит её.
Думать об этом не хотелось.
— Как будет, так будет, — решил он.
Наступила пятница, вечером придут люди, надо было готовиться к встрече субботы.