Танец Искры - страница 5

Лезвие плавно изгибалось и с двух сторон завершалось очень острыми широкими краями. Оно в точности повторяло форму крыльев молодой искры и отображало рисунок на них. Это оружие не могло ни затупиться, ни заржаветь. Фиола встала, неопытно примериваясь к секире. Лезвие двигалось легко и совершенно беззвучно. Рукоять удобно легла в руку, словно это не оружие, а продолжение ее конечности. Балансировка была отличной. Боевой топор придавал уверенности. Казалось, секира окружена ореолом власти и могущества. От нее исходила неукротимая сила. Фиола держала идеальное оружие, созданное для яростной схватки и, одновременно, удивительно прекрасное!

Девушка настолько залюбовалась восхитительными очертаниями секиры, что не заметила, как к ней вплотную подлетел один из телохранителей предводителя.

— Как тебе твой боевой друг? — весело смеясь, спросил рослый воин, заставив Фиолу вздрогнуть от неожиданности.

Она напряглась, непроизвольно крепче сжав рукоять секиры. Оружие, словно живое, отозвалось на реакцию искры и еле слышно протяжно загудело, словно отголоском хрустального звона. Фиола первый раз услышала песнь секиры. Ее тело наполнилось безграничной и всемогущественной силой, которая искала выход наружу. Хотелось сделать шаг вперед и закружиться в танце смерти.

— Эй, аккуратнее! Фиола, ты меня слышишь?! — требовательно обратился к ней воин. — Ты еще не готова. Остановись и убери секиру за крылья.

С глаз девушки, словно спала пелена ярости. К ней вернулась реальность. Фиола узнала Крина, их отцы дружили и частенько к закрытию бутонов пропускали по одному-другому цветку Дурмана. Молодая искра еще пару взмахов крыльев вглядывалась в оружие, словно старалась запомнить каждую линию, насытиться ее величием и силой, затем с большой неохотой послушалась опытного мастера и убрала секиру за спину.

— Поразительно! Я почувствовала невероятную силу, она словно влилась в меня нескончаемым потоком падающей реки, — Фиолу переполняло чувство восторга.

— Именно поэтому посвященным, не прошедшим обучение танцу, запрещается использовать секиру, — начал занудствовать Крин, — ты могла кого-нибудь поранить, а остальных убить.

Фиола рассмеялась, хотя в душе понимала, что в шутке находилась и доля правды. Ответить она не успела.

Предводитель встал и сложил крылья за спиной, словно богато расшитый плащ. Его глаза сияли теплым зеленым цветом. Лишь разрез на куртке из мягкого льна, по краям которого виднелись кровавые разводы, говорил, что под ним недавно находилась рана. Сейчас же осталась лишь легкая царапина, покрывшаяся сухой коричневой коркой.

Крин тут же вытянулся в струнку, сложив крылья вдоль тела. Фиола последовала его примеру, стараясь максимально подражать действиям опытного мастера, лишь на секунду отвлеклась и почесала зудящий локоток и снова встала в стойку.

Авендум подождал, когда взгляды всех искр обратятся на него, и оповестил о сборах:

— Близится закрытие бутонов, нужно выступать, чтобы к появлению первых искр на небе оказаться за Серогорьем. Там земли толусовцев, ночью они не вылезают из своей цитадели, и нам ничего не будет угрожать, — он спустился с холма и направился к началу их группы, чтобы возглавить движение. На ходу он отдавал последние команды:

— Сквозь чащу пойдем пешком, чтобы не стать легкой мишенью в небе. Всем держать крылья в защитной готовности. Обо всем подозрительном сразу докладывать.

Тропа сквозь чащу вилась довольно широкой полосой, позволяя искрам не слишком растягивать отряд. По бокам шли мастера секиры, готовые в любой момент взяться за оружие и защищать посвященных. На первый взгляд матерые воины шли спокойной, расслабленной походкой. Однако под их ступнями не хрустнула ни одна веточка, не сдвинулся ни один камешек. Они ловили каждый запах, принесенный новым порывом ветра, каждый шелест дикой чащи.

Тропа единственное безопасное место в этой дикой и густой растительности. По ее краям глубоко в чащу убегал пушистый мох, который манил свей мягкостью. Стоило путнику присесть отдохнуть, как его усыплял сладковатый аромат, дурман травы. Он прятал свои многочисленные крошечные лиловые лепесточки глубоко под пологом зеленого ковра. Стоило заснуть, и очнуться от мира грез без посторонней помощи было не возможно.