Танец убийц - страница 18

Их парижской идиллии пришел конец в мае, когда король Милан направился в Вену. Михаил успел осторожно прощупать настроение короля, убедился, что антипатия последнего к Драге Машиной по-прежнему неизменна, и поэтому делал все, чтобы эти двое не могли повстречаться. Милан остановился в Империал-отеле, где у него были постоянные апартаменты, в которые входил и номер для адъютанта. Драгу же Михаил поселил в отеле «У белого ягненка» в районе Леопольдштадт.

— Мой сын хотел бы, когда он в следующий раз будет здесь, взять меня с собой в Белград, — сказал Милан Михаилу вскоре после их прибытия в Вену. — Наверное, я соглашусь, эта цыганская жизнь меня утомляет. Пока Вы были в санатории, я обнаружил у себя любовь к ботанике. Если я вернусь в Сербию, то хотел бы жить не в Белграде, а в Топольнице, мечтаю там основать школу-питомник для селекции фруктовых деревьев. Она стала бы первым таким заведением в Сербии. Да-да, я вполне могу представить себе, что до конца моих дней буду передавать молодым агрономам мои скромные познания по выведению новых сортов фруктов и цветов.

Несмотря на всю свою преданность бывшему королю, Михаил на этот счет имел самые серьезные сомнения, так как было абсолютно ясно — осуществить намерения Милану никогда не позволят. После своего отречения он получил от России два миллиона франков с условием, что его нога никогда не ступит на сербскую землю. Хотя Милан не был человеком, который всегда держит слово, он не мог не понимать, что и русские не выбросят на ветер свои два миллиона. Их не введет в заблуждение внезапная любовь Милана к ботанике, они, естественно, прежде всего подумают, что на самом деле он намерен сместить своего сына с трона. В результате отдел Азии в русском министерстве иностранных дел, в чьем ведении находилась и шпионская деятельность на Балканах, приложит все силы, чтобы изгнать старшего Обреновича из Сербии. Частые переговоры Милана с австрийским министром иностранных дел графом Голуховски и не менее частые обеды у императора Франца-Иосифа никак не способствовали усилению любви русских к нему.

То, что старый Франц-Иосиф питал заметную слабость к Милану, не переставало удивлять Михаила. Непосвященные превратно полагали, будто дело лишь в проявлении благодарности государя своему верному союзнику, но это было не совсем так. Кайзер, в плазах народа воплощение чести и незапятнанной репутации, чувствовал к Милану, чей разнузданный образ жизни и скандальные похождения не сходили с уст всей Европы, истинную симпатию.

С благословения австрийцев и под проклятья русских Милан действительно вернулся в Белград. Ко времени прибытия в столицу и Топольница, и школа-питомник были уже давно забыты. Вместо этого он тут же занялся модернизацией сербской армии. Король Александр, которому никогда не удавалось наладить с военными хорошие отношения, назначил своего отца Верховным главнокомандующим и предоставил ему возможность укротить и обучить пять самых неуправляемых и необузданных дивизий.

В Вене так и не представилось возможности выяснить, изменилось ли отношение бывшего короля к Драге, но Белград, в отличие от Вены, был небольшим городом, где каждый в курсе дел каждого, и Михаил посчитал разумным сообщить Милану, что вдова Машина является его любовницей.

Для бывшего монарха это, по-видимому, стало новостью, и ему потребовалось несколько мгновений, чтобы ответить.

— Вы ее любите? — спросил он без особого неодобрения.

Этот вопрос Михаил сам неоднократно задавал себе.

— Боюсь, скорее да.

— Хотя это и ошибка, но поправимая, если только Вам не придет в голову на ней жениться. Я бы посоветовал Вам обратить внимание на биографию этой дамы. Содержите ее в качестве любовницы, но ни в коем случае не женитесь. На роль офицерской жены она не годится.

Драга никогда не говорила ни слова о замужестве, но с момента их возвращения в Белград эта тема как дамоклов меч висела над ними. Покупка небольшого дома недалеко от офицерского клуба тоже явилась шагом к установлению долговременных отношений, хотя Драга и отказалась принять дом в качестве подарка, по поводу чего между ними произошла ссора, и впервые Драга не уступила.