Танго втроём. Ветреное счастье - страница 24

— Чего-чего? — не подозревая, что коварная женщина пристально наблюдает за выражением его лица в зеркальную створку, Кропоткин дал полную волю своему удивлению. Его брови, взметнувшись, потянули за собой верхние веки, и глаза сделались неправдоподобно большими и круглыми.

— Насколько я поняла, как женщина и вообще как личность я перестала тебя интересовать уже достаточно давно, — мягко пропела Лидия, — поэтому трудно предположить, что ты приклеился к креслу, единственно чтобы созерцать мою великолепную спину. Если принять во внимание, что Славки дома нет, он во Дворце пионеров, а кроме нас с сыном в квартире никого быть не может, возникает вполне закономерный вопрос: что ты тут делаешь? — положив расчёску на столик, Лидия неожиданно повернулась на стуле и оказалась лицом к лицу с Кропоткиным.

— Это что ещё за номер? Что за дурацкая манера — из всего устраивать фарс? — недовольный странным поведением бывшей жены, Кропоткин нахмурился, и его длинные пальцы принялись выбивать на ручке кресла какую-то незамысловатую мелодию. — Что за комедию ты передо мной ломаешь? Я принёс деньги, только и всего, и мой тебе хороший совет: не стоит выискивать тайные мотивы там, где их нет. Я понятно говорю?

— Вполне, — Лидия встала и подошла к трёхстворчатому полированному шкафу. — Если ничто тебя больше в этом доме не удерживает, будь так добр, положи деньги на стол и уходи. У меня через час важная встреча, мне нужно переодеться, а по вполне понятным причинам при тебе я сделать этого не могу, — голос Лидии зазвучал приглушённо, видимо, погрузившись в необъятные недра платяного шкафа, она приступила к ревизии его содержимого.

— Что значит уходи?! — возмущенный Кропоткин встал с кресла и решительно двинулся к распахнутой дверке гардероба, за которой слышалось приглушённое постукивание деревянных плечиков. — Что ты себе позволяешь!

— А что уж такого особенного я себе позволяю? — голос Лидии зазвучал совсем глухо. — Ты принёс деньги на сына, я их взяла. Что ещё? Или ты хочешь, чтобы я расписалась на конверте в их получении?

— Лид, в чём дело? — взявшись рукой за дверцу, Кропоткин тут же невольно отшатнулся, потому что, перелетев через край створки, на него упала сверху ажурная кофточка бывшей жены.

— Игорь, сюда нельзя, я переодеваюсь.

— Ах, ты переодеваешься?!

Уловив в голосе бывшей едва сдерживаемый смех, Кропоткин почувствовал, как в нём закипает бешенство. Представив, как тонкие розовые губы Лидии расплываются в довольной ухмылке, он ощутил, что в затылке плеснула волна горячей крови, окатив голову кипятком. Не осознавая, зачем он это делает, Игорь со злостью рванул тонкую кружевную блузку вниз и опомнился только тогда, когда, зацепившись за неровный верх дверки из ДСП, дорогое кружево разорвалось. Характерный треск лопнувших нитей мгновенно привёл его в себя, и, опомнившись, он отдёрнул руки и убрал их за спину, будто это могло что-то исправить.

— Лид, прости, я случайно, — чувствуя неловкость, Кропоткин с досадой выдохнул.

— Случайно что? — Кропоткин мог бы поклясться, что в голосе Лидии не ощущалось даже намёка на великую вселенскую скорбь по поводу этой страшной утраты.

— Случайно порвал твою блузку, — через силу выдавил из себя Кропоткин.

— До сегодняшнего дня я была уверена, что порвать женскую кофточку мужчина способен только в состоянии глубокого чувственного аффекта, — неожиданно поверх зацепившейся за дверь блузки лёг изящный кружевной бюстгальтер на косточках, и Игорь уловил знакомый запах духов Лидии. — Если тебе не трудно, постарайся случайно не порвать моё бельё, — бросив взгляд в боковое зеркало трельяжа, Лидия увидела, как перекосилось лицо её бывшего мужа, и испытала истинное удовольствие, получив компенсацию, превосходящую ущерб от первоначальной потери.

— Слушай, Лид, мне чертовски неудобно, что так получилось…

С великим трудом заставив себя отвернуться от привлекательной композиции на дверке гардероба, Игорь оглядел рассеянным взглядом своё бывшее гнёздышко, и внезапно его дыхание сбилось: в боковой створке зеркала он увидел нечто такое, мимо чего не смог бы пройти ни один нормальный мужчина.