Танненберг - страница 21

– Они закреплены за корпусами. – Начал Севастьянов. – Но я отслеживаю их состояние и факт наличия. Про Шестой и Пятнадцатый корпуса, которые уже вошли в состав нашей армии, могу с уверенностью сказать, что там всё соответствует штатам. А именно, каждый располагает двадцатью телеграфными и ста девяноста телефонными аппаратами. И порядка двухсот вёрст провода к ним.

– Стоп. – Вклинился Самсонов. – С аппаратами действительно всё хорошо. А вот, с проводом… – и он помолчал, размышляя, – грубо говоря, получается, что на один аппарат у нас десять вёрст провода. Для налаживания связи внутри корпуса и со штабом армии действительно достаточно. А с соседями?

– Утверждено по штатам. Что выдали, то и имеем.

– А я вас и не виню, господин полковник. Но, на мой взгляд, этого мало. Поэтому, ставлю вам задачу – найти в ближайшее время ещё не менее пятисот вёрст провода для всей армии. И не пытайтесь сыскать их где-то все сразу. У вас всё равно ничего не получится. Тащите любыми партиями. Но не медлите. О результатах поисков докладывать мне ежедневно. Ясно?

– Так точно. – Подобрался Севастьянов.

– Дальше, что у вас ещё есть.

– Кавалерийские дивизии. Каждая имеет в штате два облегчённых телеграфных аппарата, и девять телефонных. Тридцать километров провода к ним.

– Ясно. А что с радиостанциями?

– По одной в штабах кавалерийских дивизий, и корпусов. Одна у нас, в штабе армии.

– Не густо, но хоть что-то. – Задумчиво проговорил Самсонов, вспоминая о массовых нареканиях на нашу связь в начале войны. В чём же была засада? Ах, да, в шифрах, которые германцы читали, как с листа. На девять станций? Хотя, если по ним шли как раз стратегические сведения, доклады о расположении войск и намерениях, то этого достаточно, чтобы противник был в курсе основных событий. – А шифрование передач вы применяете?

– Безусловно, ваше высокопревосходительство. – Заверил Севастьянов.

А в чём же дело? Разгадали шифр? Или украли? Если последнее, то тогда всё бесполезно, потому что кто шпион – неизвестно. И куда контрразведка смотрит? И вообще, где она? Да, над всей этой секретностью надо будет подумать потом. А этого полковника надо будет проверить как следует. Что-то всё у него слишком гладко.

– Спасибо, господин полковник. – Закончил беседу Самсонов. – Можете идти.

Так, основные вроде все, с мелочью пускай сам Орановский разбирается. Хотелось ещё вызвать главного контролёра, но решил побеседовать с ним с глазу на глаз, а значит завтра, когда появится свой кабинет. Со связью по радиостанциям надо что-то решать, но не сегодня. А вот…

– Владимир Алоизиевич, а что у нас с авиацией?

– Прибывает. Она распределена по корпусам, по шесть аэропланов. Те корпуса, что расквартированы в нашем округе, соответственно её имеют. Для остальных везут. Могу уточнить график прибытия.

– Не надо, мы его всё равно не изменим. Может быть, потом поинтересуюсь, когда можно будет уже предметно о чём-то рассуждать. Насколько я понимаю, авиаотряд Пятнадцатого корпуса квартирует где-то поблизости от Варшавы?

– Совершенно верно. Сейчас у них база на Мокотовском аэродроме.

– Больше поблизости ничего нет?

– Есть авиаотряд Двадцать Третьего корпуса, который нам обещали передать позднее, но сейчас они пока вне нашего подчинения.

– А связь с командиром нашего авиаотряда есть?

– Конечно. В их распоряжении есть телефон.

– Тогда свяжитесь с ними, и уточните, готовы ли они принять сегодня командующего армии. А то вдруг командира нет на месте. А я туда хочу не просто так съездить, на аэропланы посмотреть, а плодотворно побеседовать.

– Будет сделано. – Сказал Орановский и вышел к адъютанту.

Через пять минут он вернулся, доложив, что командир штабс-капитан Вальницкий на месте и ждёт.

– Вот и славно. – Сказал Самсонов, поднимаясь. – Выделите мне что-нибудь добраться туда.

– Да. У нас есть Руссобалт, предназначенный как раз для командующего.

– Тогда распорядитесь подать к подъезду. Прокачусь.

Дальше они прошлись по остальным управлениям штаба, вызывая начальников к себе и беседуя о состоянии дел. Генерал-квартирмейстер жаловался, что Варшава переполнена, и прибывающих офицеров негде селить. Интенданты стонали, что склады выгребают подчистую, а замена имуществу будет нескоро. Инспектор артиллерии был в полной растерянности, потому что уже было ясно, что такими темпами они точно не успевают перевезти в срок все снаряды для орудий, используя для этого исключительно гужевой транспорт. Ведь железная дорога была забита эшелонами, перевозившими имущество и войска из тыловых округов, а дороги были ужасны. Вызванные тут же начальники полевого дорожного управления, и управления транспортов армии, сетовали, что инженерные части заняты обустройством лагерей и временных складов в районах предварительного развёртывания, и ровным счётом ничего не делают для улучшения путей подвоза к этим районам. Доходило до того, что на бродах через мелкие ручьи скапливались огромные пробки из подвод, а каждую там приходится разгружать и проводить пустую, и груз переносить на руках. А вызванный следом инспектор инженеров, уверял, что люди у него итак пашут от зари до зари, и работа не кончается. После этого все присутствующие офицеры вошли в раж, и начали спорить, пытаясь перекричать друг друга. Самсонов слушал их некоторое время, а потом раздалось его громогласное «хватит». Все притихли.