Тарабас. Гость на этой земле - страница 14

В городке Коропте царило огромное смятение, когда туда прибыл Тарабас со своими людьми. Мужчины в разномастных мундирах, которых ветра и течения занесли сюда со всех участков фронта и из глубины страны, пленные из нежданно распущенных лагерей, одичавшие бродяги и пьяницы, иные привлеченные возможностью извлечь из всеобщего смятения какую-нибудь дерзкую выгоду, попытать счастья, бросить вызов самому Господу Богу, мотались по переулкам, стояли лагерем на просторном, пустынном кругу Рыночной площади, сидели на бесцельно разъезжающих туда-сюда крестьянских повозках и в военных автомобилях, на светлых ступеньках большого здания суда, на старых могильных плитах кладбища на холме, на вершине которого стояла желтая церквушка. Был ясный, погожий осенний день. В его безупречном голубом сиянии ветхие домишки с покосившимися гонтовыми крышами, деревянные тротуары, высохшая серебристая уличная грязь посредине, рваные мундиры выглядели как бесконечно подвижное праздничное полотно, картина в момент ее возникновения; ее отдельные части и фигуры, казалось, еще искали для себя надлежащее место. Среди живописных солдат виднелись проворные и боязливые темные тени евреев в кафтанах и светло-желтые овчинные тулупы крестьян и крестьянок. Женщины в ярких цветастых платках сидели на низких порогах в открытых дверях домишек, слышалась их возбужденная праздная болтовня. Дети играли посреди главной улицы. А по серебристой грязи гуси и утки вышагивали к еще не высохшим на солнце черным лужам.

Среди этого умиротворения бедное население городка Коропты выглядело вконец растерянно и крайне взбудораженно. Люди ждали чего-то ужасного; возможно, станет еще хуже того, что принесла война. Ее исполинские огненные сапоги оставили среди нищих улочек Коропты обугленный след разрушения. В старинной низкой стене вокруг кладбища на холме виднелось множество пробоин от шальных снарядов; там война вонзила в камень свои губительные пальцы. Этими же пальцами она задушила и многих сынов городка Коропты. Обитатели Коропты издавна привыкли жить мирно, покорно принимая свои убогие дни и тихие ночи, обычные перемены обычной судьбы. А когда вдруг налетела война, они сперва оцепенели перед ее страшным ликом, потом смирились, вскоре надумали спастись бегством, вернулись, решили остаться, околдованные ее огненным дыханием. Невинные, чуждые убийственным законам истории, они равнодушно и покорно терпели удары Бога, как долгие, немыслимо долгие годы терпели законы царя. С трудом они поверили, что царь уже не сидит на золотом своем троне в Петербурге, и тем паче не верилось им второй вести, еще более ужасной, что его расстреляли, как старую, никчемную собаку. Теперь им рассказали, что они более не часть России, а самостоятельная страна. Отныне, говорили учителя, адвокаты, люди образованные, — отныне они освобожденная и вольная нация. Что означали такие речи? И какие ужасные опасности предвещала эта неразбериха?

Полковника Тарабаса не интересовали ни законы истории, ни обитатели городка Коропты. Освобождение нации дало ему возможность продолжать солдатскую жизнь. Что ему за дело до политики? Пусть ею занимаются учителя, адвокаты, образованные! Капитан Тарабас стал полковником. Его задача — сформировать безупречный полк и командовать им. Никто другой, кроме Николая Тарабаса, не сумел бы с горсткой людей набрать целый полк. У него был вполне определенный план. На маленьком короптинском вокзале, аккурат перед деревянным бараком, где старый российский майор командовал одним унтер-офицером и вокзальной охраной, Тарабас построил своих соратников в две шеренги, приказал проделать несколько строевых приемов — стать на колено, взять винтовки на изготовку, раз-другой пальнуть в воздух, и все это в присутствии кучки удивленных людей в штатском и в форме, вокзальной охраны и их начальника, старого майора. Засим Тарабас, явно удовлетворенный изрядным числом очевидцев, которые, привлеченные бесцельной пальбой, наблюдали за этой странной затеей, произнес речь.

— Вы, — сказал Тарабас, — следовали за мной во многих сражениях и на отдыхе, в войне с врагом и с революцией, и теперь у вас нет охоты сложить оружие и мирно вернуться домой. Мы — и вы, и я — умрем как солдаты, и не иначе! С вашей помощью я сформирую здесь новый полк, для нового отечества, дарованного нам судьбой. Разойдись!