Татаро-монголы в Азии и Европе - страница 8

.

Такая объективная оценка татаро-монгольского нашествия и владычества была основана на огромном фактическом материале, имеющемся в китайских летописях, на многочисленных письменных свидетельствах современников монгольского нашествия и владычества, на богатых литературных памятниках юаньской династии, на высказываниях исторических деятелей Китая последующих времен.

Китайские патриоты XIII–XIV вв. в своих произведениях писали о тяжелых последствиях монгольского завоевания страны. Так, Вэнь Тянь-сян (1236–1282) отмечал, что «в селах и в предместьях людей осталась только половина». Сюйцзюнь Баоци, творивший во второй половине XIII в., следующими строфами заклеймил вторжение монголов:

Ему вторил Чжан Чжу (1286–1368):

В стихах Мао Цзу-чана (1279–1344), Сян Юй-шу (ок. 1300), Лю Цзи (1311–1375), Най Сяня (ок. 1350), Ван Мяня (ок. 1350) также содержатся драматические рассказы о чудовищных опустошениях страны, нищете и страданиях народа.

Как известно, правлению монгольских ханов в Китае пришел конец в 1368 г. в результате могучего патриотического движения широких масс китайских крестьян и ремесленников, а также части китайских феодалов, примкнувших к антимонгольским выступлениям.

Народные восстания в конце правления монгольской династии Юань охватили весь Китай и длились около 20 лет; наиболее крупным из них было восстание «красных войск», свергнувшее чужеземное господство сперва в центральной и восточной части бассейна Янцзы, а также в Сычуани; а затем, после объединения с другими антиюаньскими силами, и во всей стране[21].

Успех восстаний был предопределен крайней непопулярностью в стране монгольских правителей и режима, созданного ими при поддержке китайских феодалов. Мрачные годы монгольского владычества надолго сохранились в памяти китайцев.

В публицистических произведениях китайских реформаторов конца XIX в. Кан Ю-вэя, Тань Сы-туна, Лян Ци-чао и других, в статьях и речах китайского революционера-демократа Сунь Ят-сена мы находим многочисленные примеры резкого осуждения чужеземных захватчиков. Великий китайский писатель-демократ Лу Синь гневно обличал монгольское владычество в Китае, осуждал проводившуюся монгольскими ханами политику дискриминации отдельных народностей, проживавших в Юаньской империи, резко обвинял правившую в Китае в начале 30-х годов гоминьдановскую клику в преклонении перед личностью Чингис-хана и в забвении того, что «наши собственные предки побывали в рабах у монголов»[22].

С 1961 г. начали открыто высказываться взгляды о необходимости переоценки отрицательного отношения к монгольскому владычеству в Китае. Отдельные китайские историки утверждали, что 1) период правления династии Юань являлся «эпохой великого объединения» Китая, ставшего возможным лишь благодаря завоеванию Китая монголами; 2) при Юанях усилилось общение между Китаем и западными странами; 3) в самом Китае развилась торговля, ремесла и транспорт и 4) имело место развитие экономики и культуры «окраин Китая», в особенности самой Монголии, под влиянием «передовой китайской цивилизации»[23].

Эти историки стали в своих работах активно восхвалять кровавые и опустошительные походы Чингис-хана и его преемников в Восточный Туркестан, Бухару, Самарканд, Хорезм, Азербайджан, Грузию, Армению, Россию, Польшу, Венгрию и другие страны Европы, называть эти походы «прогрессивными», ибо, как они считали, лишь «при господстве монголов ученые различных государств к востоку и западу от Памирских гор имели большую возможность изучать китайскую философию, литературу и искусство»[24].

Один из упомянутых авторов писал в 1961 г. на страницах «Жэньминь жибао»: «Династия, созданная Чингис-ханом, сыграла прогрессивную роль в истории Китая… Чингис-хан сломал границы между национальностями и восстановил вновь великое многонациональное государство, которого не было со времени династий Хань и Тан»