Татьянин день. Неразделенное счастье - страница 20
— …здесь задаете вы? — продолжила его мысль Нина.
— Именно, — подтвердил Борис. — Надо похоронить, чего ж, давай похороним. Можем пойти навстречу… в порядке исключения.
— Я даже не знаю… Борис Евгеньевич… — расчувствовалась Перепелкина, потрясенная таким благородством и широтой следовательской натуры.
— А вот это лишнее. «Гражданин следователь» меня больше устраивает. Понятно?
— Не знаю, как вас благодарить, Борис Ев… гражданин следователь, — дождавшись, когда он деликатно отвернулся к окну, Нина поспешно принялась переодеваться, от волнения путаясь в пуговицах, — Разрешили с человеком проститься по-человечески. Спасибо вам.
— Ерунда, — проворчал Костенко. — Не за что меня благодарить. Может, у меня такие методы ведения следствия. На похоронах могут быть подельники, а я буду за вами наблюдать — и всех вас разом накрою.
— Борь, да перестань, чего ты? — улыбнулась Нина, — Люди плохого не стесняются, а ты хорошее дело сделал — и как будто стыдишься. Я же знаю, что ты сильно рискуешь, разве можно меня отпускать?
— А я и не отпускаю, — возразил он.
— А как же? Одежду купил…
— Это вынужденная мера, чтобы ты своим затрапезным видом не устроила из панихиды балаган, а вот отпускать тебя — и не думал: вместе пойдем.
— В наручниках? — испугалась Перепелкина.
— А на ноги кандалы тебе надену. Ну скоро ты? — поторопил ее Борис.
— Готова, — сообщила Нина.
— Подследственная, поясняю: пойдем без наручников, но всякие глупые мысли прошу из головы выбросить прямо сейчас. От меня никуда не отходить, прыжок на месте считается попыткой побега… ну, ты знаешь. Попробуй сесть — не тесно?
Нина опустилась на стул:
— Мне бы себя еще в порядок привести. Ну, лицо освежить… А то приду как из тюрьмы, — робко заметила она.
— Нормальный портрет. В дело подшить — в самый раз, — бросил Борис. — Пока я достану, пока ты будешь краситься — опоздаем на похороны.
— И то правда, — согласилась Перепелкина, — Ничего, и так сойдет. Все равно спасибо большое.
— Спасибо к делу не подошьешь. А вот чистосердечное признание… — завел Борис прежнюю песню.
— Ну что мне сделать? — в отчаянии воскликнула Нина. — Зарезаться, что ли, и оставить предсмертное письмо? Не убивала я его и не заказывала!
— Я знаю, что потерпевшего убили. Что ему от тебя доставалось — тоже знаю. А про твою невиновность ничего не знаю, — продолжал Костенко. — Вот и рассказала бы, как дело было. Облегчила бы душу. Перед похоронами — самое время… Ладно, пошли, что ли? — закончил он, решив отложить допрос па более удачное время и мысленно ругая себя: ну вот, довел девушку до слез, а ведь хотел как лучше…
Пока подозреваемая Перепелкина в сопровождении следователя собиралась на похороны своего бывшего мужа, подготовка к поминкам шла полным ходом. Возглавляла сие богоугодное мероприятие, разумеется, Тамара Кирилловна Рыбкина. Она не думала о том, что покойник-то, пожалуй, таких почестей не особо и заслужил. Какой бы ни был, а все-таки человек, стало быть, и проводить его на тот свет нужно по-человечески, вот и весь сказ. В этом она была полностью солидарна с Ниной. К тому же у Тамары Кирилловны с лихвой хватало других переживаний. Вот Витька машину продал, а деньги… ну ладно, не пропил, однако ведь куда-то же дел их и молчит, все секреты какие-то от матери. А она, наверное, не первый день на свете живет, чтобы не понимать: если срочно понадобилась немаленькая сумма, вариантов не так уж много. Или с бандитами связался, задолжал и теперь не знает, как отдавать, или, еще похлеще, с бабой какой-нибудь ушлой. С женой-то Витька развелся, хотя там до сих пор непонятно, что у них теперь за отношения. Официально разведены, а наделе — он ее то домой под шумок притащит, думая, что мать ничегошеньки не заметит, то еще где-нибудь встречаются. Вот люди, а? Все у них через одно место! Но если Анна — это еще ладно, а то как бы хуже не вышло, нашел какую-нибудь падкую на деньги заразу, от которой вообще неизвестно, чего ожидать… Ох, дети, дети, куда вас дети? Вроде бы взрослые давно, а мозгов как не было, так и не нажили. Младший, Димка, тоже хорош — путается со старухой богатой, в дом ее притащил, типа, прошу любить и жаловать, еле выгнали! А потом и вовсе в милицию попал, да не по ерунде какой-то, а по подозрению в убийстве, шутка ли?!