Татьянин день. В паутине обмана - страница 4
— Что ж так? Налево ходил? — нахмурился старший из двоюродных братьев. — Или пил как сапожник?
— Наверное, зарабатывал неважно, — выдвинул финансовую версию Дима.
— Еще варианты есть? — усмехнулась Таня. — Значит, так. Никаких проблем у нас не было. Мы просто не сошлись характерами.
— И чего, разводиться из-за такой ерунды?! — не выдержал Дима.
— Ты-то у нас главный спец по семейным отношениям, — неприязненно бросила Галина. — Увянь и засохни, комментатор!
— А как ребенка одной растить и, вообще, все с нуля-то начинать? — вздохнула Тамара Кирилловна.
— Это не ноль, — Галина по-прежнему не отходила от Нади ни на шаг. — Вон какая… восьмерочка выросла…
— А мы на что? — поддержал ее Виктор. — Поможем, вместе будем растить! Тань, бывший-то твой в Норильске остался, или как?…
— Мама, — спасла Надя положение, — а подарки-то мы забыли!
— Где? В самолете? — обеспокоилась баба Тома.
— Нет! Подарить забыли! — воскликнула девочка, глядя на нее сияющими глазами. — Мама, где наши сумки?! Давай все достанем!
— Давно пора, — охотно подхватила Таня, незаметно для остальных взглядом поблагодарив Веру Кирилловну за то, что все эти годы та свято хранила от остального семейства ее тяжкую тайну.
Слегка оправившись от шока и, как мог, убедив себя в том, что ничего непоправимого пока что не произошло, да и вряд ли произойдет, Вадим Горин занялся обычными рабочими моментами. Он как раз устраивал телефонный разнос одному из нерадивых подрядчиков, когда в кабинет впорхнула еще одна посетительница — красавица-блондинка, точно сошедшая с обложки глянцевого журнала.
— Все, я сказал! Сроки есть сроки! И чтобы больше никаких задержек! — напоследок рявкнул Вадим в трубку и, свернув разговор, совсем другим тоном произнес: — Проходи, Танечка! Слушаю тебя внимательно.
— Вадим Леонидович, я ухожу, — сообщила блондинка.
— Ну, надо так надо, в чем проблема? — поднял брови Горин, недоумевая, с какой стати дочери самого Баринова понадобилось его соизволение, чтобы отпроситься с работы.
— Я совсем ухожу, — уточнила та. — Увольняюсь.
— Вот тебе и раз, — воскликнул Валим. — А что случилось? Обидел кто-нибудь? Так ты только намекни, я ему покажу кузькину мать!
— Нет, все нормально, просто я давно собиралась, — ослепительно улыбнулась Татьяна Баринова. — Пусть у мужа о семейном бюджете голова болит, а я всегда мечтала быть тихой хранительницей домашнего очага…
— Вот из вас двоих кого бы я с удовольствием уволил, так это как раз твоего Сергея, — недовольно заметил Горин. — От него толку на работе, как от козла молока, а ты только войдешь, и сердце радуется.
— Я уйду, так он, может, совсем иначе начнет работать, покажет, на что способен, — гнула свое Татьяна.
— Отец-то в курсе? — спросил Вадим.
— А его какое дело? Я не маленькая, сама решаю, что мне делать и как жить, — с заметным раздражением Баринова отбросила назад длинные светлые волосы.
— Это верно… Что ж, насильно мил не будешь, решила, значит, так тому и быть, — вздохнул Вадим. — А жаль: лучших специалистов теряем! — Похоже, ему удалось напоследок польстить своей высокопоставленной сотруднице — серо-стальные глаза Татьяны потеплели от его слов.
Едва распрощавшись, она поспешила сообщить новость супругу. Тому самому Сергею Никифорову, который с утра все никак не мог отделаться от воспоминаний о своем удивительном и тревожном сне.
Явившись в его кабинет после беседы с шефом, Татьяна с порога произнесла:
— Можешь меня поздравить — я только что с работы уволилась!
— И какая муха тебя укусила? — кисло поинтересовался Сергей.
— Я давно собиралась это сделать. Понимаешь, у меня есть одно очень важное дело, которое потребует массы времени и сил… Идея одна…
— Да-а? Надеюсь, я не главный участник твоих новых фантазий?
— Ну, скажем так'- почти. Вернее, главный посредник, — загадочно сказала Татьяна, следя за его реакцией.
Реакции она, впрочем, не дождалась. Похоже, Сергей продолжал поддерживать беседу исключительно по обязанности.
— Что хоть за идея? — спросил он, всем своим видом демонстрируя, что ответ его не слишком интересует.
— Потом скажу, но уверена — тебе понравится, — старательно не замечая мужниного безразличия, сказала Татьяна, — Ну как, удалось мне тебя заинтриговать?