Тауфик и Резеда - страница 2

— Вкуснее твоего кипятка на свете нет, — похваливал Азат. — Сахар голубой, кусай не откусишь, пока сам не согласится растаять. Про масло язык не может говорить, все время наслаждается.

— Мать из буфета приносит. Буфет у них на аэродроме. Летчикам и шоколад полагается. Может, плитка целая или две. А разве съешь столько-то? Куда-а-а… Я тебя угощу, погоди, устанешь жевать.

— Не устану, — зажигался Азат и видел себя перемазанным в шоколаде: «До чего красиво!» — У меня не задержится.

— Без масла тоже никак нельзя, зрение портится, — поучал Тауфик. — Полетай-ка! В небе все по-другому: молния ударит — хвост отрубит. За ней уследить надо.

— Птица без шоколада все видит, где ей масла взять, — начинал сомневаться Азат. — Ласточка вон какая быстрая.

— Много ты понимаешь! А мы с тобой кем станем?

— Я петь буду, — сразу отвечал Азат.

— Значит, и тебе без масла нельзя. Голос смазывать полезно, по утрам хотя бы. Не охрипнешь тогда, пой без остановки. Если бы у меня была корова Резеда, я из тебя, знаешь, какого певца сделал! Соловья почище. Лопал бы и лопал масло.

— Но коровы нет, — улыбался Азат.

— А я про нее все знаю, как будто она в сарае живет.

— Большущая, — подсказывал Азат. — В ушах моих мычит.

— Болтай, да не заговаривайся, — как старший, приказывал Тауфик. — Бычка и то в глаза не видел. Испугаешься.

— Ты сам мне про корову заливаешь, я и привык.

Азат помладше, а потому и сговорчивей. Улыбок у него полные щеки. Да ненамного Тауфик старше — всего на кончик коровьего хвоста, на два месяца каких-то, и то в которых по волоску не хватает: февраль-март.

— Ну-ка, давай мускулы померим, — говорил после чая Тауфик.

Они сгибали локти друг против дружки, щупали вспухшие яблоки мышц, давили пальцами по очереди.

— У тебя крепче, — соглашался Азат. — Я не обижаюсь.

— Зато ты ах, какой красивый! Девушки любить будут.

— Ска-ажешь, — покрывался испариной Азат.

— Учительница пения на тебя засматривается. Девушка!

— Дурацкие разговоры у тебя, — отворачивался Азат. В карманах начинал рыться. — Платок дома забыл. Налей еще чаю.

— Куда тебе, вспотел. Молока попей, а я братишку разбужу. Заспался, бессонница у него — снов не видит…

На катке как-то вздумали их побить ребятишки с Подлужной, кружили, кружили вокруг, задевая исподволь. Пристали к Азату.

— Ты почему это щеки свеклой мажешь?

Тауфик тотчас понял, на что ухмыляющийся «заводила» палец слюнявит, а исподтишка коньком за конек цепляет. Примеривается. Слегка отодвинул его плечом Тауфик, примкнул спиной к спине Азата и кулаки выставил. Азат тоже напружинился, сообразил ошалевшей головой что к чему. Получилась маленькая крепость, со всех сторон защищенная: не подступись!

Бились до «первой кровянки». Потом утирались снегом, посмеивались.

— Погрелись малость.

— Больше не полезут.

— Кровь из носа маленько вытекла.

Обидчики рядом охлаждали пыл, тоже красный снег откидывали в сторону, разогнавшееся сердце успокаивали. Петушки и только.

И разъехались по разным концам ледового поля. Больше их не задирали.

А после того, как съездил Тауфик в деревню на санях и послушал, как бьется сердце коровы Резеды, он уговорил Азата прогуляться до Подлужной: весной там в каждом дворе замечательно пахло коровой. Теплым казался воздух от этого запаха.

До самой речки Казанки дошли.

— Чуешь, как пахнет? — спрашивал Тауфик. — Ты без шума вдыхай, будто чай пьешь с блюдечка.

— Вроде бы деревней пахнет, — отзывался Азат.

— Вот-вот, сладостью, Резедой коровой. Опять я как в Марясово побывал. Там плетни из сугробов лезут.

И стояли как зачарованные, просветляясь от весенней благодати. Скинули шапки ненадолго, чтоб ветерком обдуло голову.

А на всходе горы ребятишки поджидали у ворот, старые знакомые: откуда и проведали. Целый табунок образовался.

— Батюшки, кого к нам занесло? Куда путь держите?

— Не дрейфь! — шепнул Тауфик. И громко добавил: — Здорово!

— Здрасте, здрасте!

— Наше вам…

Заулюлюкали ребятишки, снежки приготовили.

— Приятель что же не здоровается?

Тауфик дернул за рукав Азата.

— Привет! — заорал тот.

— То-то… Вежливые!

И прошли, не сбиваясь с шага. Пряменько прошли, не поскользнулись. В гостях побывали, блинов поели. А снежки все же достали, безобидные, хрупкие, мелькнули и пропали.