Тайфун - страница 5

— Ты вернулся потому, что потянуло в родные места, или затем, чтобы меня увидеть? — спросила она.

И тут в памяти у обоих всплыла вдруг песня их детства, которую они пели, когда вместе уходили далеко от дома косить траву или пасти буйволов. Обоих переполнила радость. И они услышали эту песню — в деревне какая-то девушка запела ее, но знакомые слова показались им куда более наполненными смыслом, более значительными, чем раньше. Песня была похожа на вздох, когда с трудом сдерживаешь рыдания.

Да, ведь Ай по-прежнему была замужем! Она и стояла перед алтарем, и ей надели на палец обручальное кольцо, и потом коротко остригли волосы и несколько лет называли женой и снохой. С того дня весенний и осенний рис созревал и золотился восемь раз. С того дня ее волосы снова отросли и сегодня широкой черной волной спадали на плечи. И вот сегодня Выонг и Ай поняли, что теперь они действительно взрослые люди и нужны друг другу. Звон того свадебного колокола смолк для них навсегда.

Давно ли, в пятьдесят третьем или пятьдесят четвертом году, когда вся земля здесь принадлежала католической церкви, вопросы любви и брака решал местный священник! Но теперь все изменилось…

— Послушай, Ай! Не пора ли нам как-то оформить наши чувства и отношения? — обратился Выонг к своей спутнице.

Уже давно он мечтал жить с Ай под одной крышей. Если несколько лет назад обстоятельства были против него, то теперь ничто ему не препятствовало. У него и у Ай родители умерли, молодые люди имели теперь право решать свои судьбы по собственному усмотрению, и не было силы, которая могла бы помешать им жить так, как вздумается. Ну а если и возникнет преграда, то в их силах преодолеть ее. Выонг готов на все. Но каждый раз, когда он заводил разговор о женитьбе, Ай отвечала, что не может отважиться на этот шаг.

— Хочешь не хочешь, но я боюсь, — и теперь ответила Ай.

Выонг нахмурил брови и схватил Ай за руку.

— Ну а чего?

Голос Ай дрогнул.

— Что скажут в деревне? Ты же знаешь, что́ для деревни церковь и старые обычаи. Тебе все кажется пустяком, но это не так.

Об этом Ай говорила ему не раз, но Выонг только сердился.

— Послушай меня, Ай!

— Что?

— Почему ты не веришь ни мне, ни себе? Почему не хочешь быть счастливой? Чего нам бояться, от кого прятаться?!

— Правильно, бояться нечего… Верно, прятаться не от кого…

— Тогда почему ты колеблешься, почему никак не можешь решиться? Или считаешь, что…

Небольшое облачко вдруг закрыло светлый серп луны. В ночном мраке лицо Ай стало темным пятном.

— Не будем больше об этом, Выонг… кто-то идет… Я боюсь!

Выонг оглянулся: вдалеке, по дороге, пересекавшей рисовое поле, быстро шагали двое, похожие на тени. Во тьме казалось, идут люди в сутанах.

Ай тоже увидела их, еще больше разволновалась, даже голос ее задрожал:

— Прошу тебя, Выонг, ступай скорее домой! Уже поздно…

Двое неизвестных остановились, словно наблюдая. Выонг и Ай молча пожали друг другу руки и разошлись, у каждого в душе остался неприятный осадок. И тут из кустов вынырнула третья тень. Это была женщина, и она, посмотрев на удалявшихся влюбленных, тяжело вздохнула. Если бы можно было видеть глаза женщины, то в них явственно различились бы раздражение и даже злоба.

Селение Сангоай представляло собой семь обособленных хуторов, расположенных вокруг местной церкви. Земля здесь была хорошая, поэтому в прежние времена люди не уходили отсюда, и многие жили безбедно. Крестьяне ставили высокие прочные дома под черепичной крышей — вроде тех, что сохранились только у нескольких зажиточных семейств, еще оставшихся в деревне. Теперь же, после всех бурь и потрясений, от хороших домов почти ничего не осталось — их сменили низкие, крытые соломой хижины с глинобитными стенами. Когда с моря налетал сильный ветер или приходил тайфун, то горбатые серые крыши среди раскачивавшихся деревьев напоминали панцири черепах или загривки упрямых буйволов. Самым высоким зданием в селении была церковь. Глухой забор охватывал просторный церковный двор. Острый шпиль, казалось, протыкал небо, затянутое облаками. Церковь построили лет сорок назад. Местные крестьяне своими руками вырыли котлован, заложили фундамент и возвели стены из камня, купленного на пожертвования тех же крестьян. Строили долго, несколько лет, а потом был богатый праздник освящения храма — этот день до сих пор помнят старики. Одних буйволов зарезали, наверно, больше трех десятков. А сколько забили свиней, кур, наварили риса, натащили рыбы, креветок, пирогов, фруктов — и перечесть невозможно. Гостей со всей округи собралось раз в пять больше, чем местных жителей, и все жертвовали на храм божий, кто по мелочи, кто по-крупному. Бумажные купюры складывали в большой ящик, и он еле вместил все приношения. На подносах громоздились груды мелочи. Крестьяне селения Сангоай очень гордились тем, что, отказывая себе во многом, безропотно переносили все тяготы жизни и сумели построить такую красивую церковь. Вся дорога от уездного центра до деревни длиной в семь километров была усыпана цветами, когда встречали назначенного сюда священника. Тот освятил церковь и причастил верующих. Гости прищелкивали языками от восхищения и хвалили местных крестьян за богопочитание.