Тайна чаши - страница 18

Оставшись один, он тщательно запер дверь и, усевшись за стол и сняв очки, достал из чемодана две примечательные вещицы: малоприятного вида резиновую дубинку и весьма полезный кольт. Из внутреннего кармана пиджака он извлек точно такой же револьвер, правда, отличавшийся тем, что стрелять из него можно было только водой, и внимательно осмотрел оба.

Потом он со вздохом положил игрушку в чемодан, а револьвер — в карман.

— Эй, чем ты там занимаешься? — В дверях появился Лагг.

— Ничем, — сказал Кемпион, не поворачивая головы. — Кстати, называй меня «сэр».

— Ты теперь дворянин? — Лагг вошел в комнату и закрыл дверь. — Рад, что парень ушел. Терпеть не могу снобов. Как только я его увидел, решил, что пора возвращаться… сэр.

Кемпион надел очки.

— Ну и разговариваешь ты. А ведь тебе надо до утра научиться манерам приличного слуги. Не знаю, понимаешь ли ты это сам, но у тебя довольно сложная задача.

— Ой, только не морочь мне голову, — заявил Лагг, стукнув кулаком по столу. — Показывай, что у тебя в кармане.

Кемпион послушно достал револьвер.

— Так я и думал. — Лагг осмотрел револьвер и с пренебрежительным видом вернул его хозяину. — Дело, значит, серьезное, если ты вооружился. Что ж, у меня тоже кое-что есть. — И он вытащил из кармана наполненную свинцом дубинку. — По крайней мере, меня не задержат с оружием. Не хочу, чтобы меня повесили из-за какой-то чаши… Впрочем, я ведь не дворянин. И все-таки я не понимаю, зачем ты ему рассказываешь о каком-то наследстве. Ну, сегодня ты с его помощью оплатил счет портного, но после 1928 года у тебя ничего не будет. Не забыл? Придется нам с тобой искать себе работу, если ты такой добрый и сыском занимаешься исключительно из соображений благотворительности.

Он немного помолчал, потом подался вперед и мгновенно переменился, став серьезным, как никогда.

— Сэр, пора с этим кончать.

— Мой дорогой друг, — придав себе вид идиота, проговорил Кемпион, — я взбил перину и теперь должен лечь на нее. А ты, мой милый, будешь стоять тихонечко в сторонке. Я понимаю, сие трудно. Гирт — милый парень, просто он еще не очень понял, против кого мы пошли войной. Ты ведь не думал, что он поверит нам на слово, когда мы будем рассказывать ему о могуществе Анонимного сообщества. А ты, правда, видел Мэтта Джонсона?

— За кого ты меня принимаешь? За частного сыщика? — обиделся Лагг. — Я его видел. Он все такой же отвратительный недомерок. Все-таки мне что-то не нравится.

Лагг огляделся и подошел к Кемпиону поближе.

— Что-то во всем этом не то. Я там послушал в баре. Один старик сказал, что у них тут есть двухголовое чудовище.

— У кого? — не понял Кемпион.

— У Гиртов. В той самой «Башне», куда мы хотим попасть. Предупреждаю, со сверхъестественными существами я дела не имею.

Кемпион с интересом уставился на своего верного товарища.

— Мне это нравится. Уж не раскусили ли они тебя?

— Ладно, ладно, умник. Но это уж точно. В восточном крыле у них есть потайная комната, и в ней пятьдесят фамильных вещей, о которых никто не знает. Там подъемная машина, а двери нет, и когда наследнику исполняется двадцать пять лет, отец берет его с собой и показывает что-то страшное, что все время меняется. Поэтому они и ждут, чтобы парень повзрослел, иначе ему не выдержать. — Он помолчал пару минут. — Парень, который мне рассказал, вроде выдал секрет, потому что остальные все время старались заткнуть ему рот. Это правда. Они все напуганы. Чудовище кормят с помощью насоса.

— Сядь, Лагг.

Кемпион произнес это с несвойственной ему твердостью, и великан в изумлении подчинился.

— Послушай, — мрачно проговорил Кемпион, — тебе придется обо всем этом забыть. Если уж ты так много услышал, то пора тебе узнать правду. Гирты были могущественным родом еще в те времена, когда твои предки прыгали с дерева на дерево. И, наверняка, в доме есть восточное крыло, а в нем тайная комната, и история о наследнике, которому исполняется двадцать пять лет — почти правда. Это своего рода религиозное посвящение. Однако запомни. К нам твои открытия не имеют никакого отношения. Тайна Гиртов — их тайна, и если тебе хватит ума, ты не заикнешься о ней даже самому последнему слуге, иначе мы с тобой расстанемся раз и навсегда.