Тайна чаши - страница 58
Кемпион проснулся окончательно и задумался.
— Ручка у вас рядом? Пишите. Первым делом молодцы Черный Фэррелл и Ныряльщик. Они могли участвовать, могли не участвовать, но в нашем деле я их засек. Или вы их уже взяли? Тогда допросите их получше. Еще Мэтт Джонсон и «Пальчики» Хоукинс.
— Немного, однако. Ладно. Оставайтесь там, а мы уж тут как-нибудь разберемся. Я вам позвоню, если что. Кстати, все они крутятся возле скачек.
— Да. Мне это тоже пришло в голову. Только, пожалуйста, не подставляйте свою голову ради меня. Да, еще… Станислаус, передайте привет полицейскому, что стоит у моей двери.
Кемпион положил трубку и, обернувшись, увидел лицо своего помощника, преисполнившее его неожиданной яростью.
— Слышал? Если мы провалим это дело, ты будешь виноват. Что стоишь? Может быть, сходишь за грибами?
Мистер Лагг не пошевелился и сказал:
— Это ты нас втянул черт знает во что. Я знаю людей, которые покраснели бы, если бы их имена произнесли рядом с теми, которые ты только что назвал. Они же, если дерутся, то обязательно с бритвами и битыми бутылками Это мне не нравится. Никто не назовет меня снобом, но есть вещи, которые джентльмен не должен себе позволять.
Однако Кемпион не поддался искушению и не стал ему отвечать. Вместо этого он приказал:
— Наполни ванну, приготовь машину, достань карту и, пожалуйста, исчезни.
После этого, не давая возмущенному Лаггу возможности вставить хоть слово, он отправился наверх по лестнице в свою комнату.
Прошло не больше часа, когда Пенни, расположившись в просторной прохладной гостиной, выходившей окнами на подъездную аллею, услыхала, как стукнула дверь в комнату ее отца, и увидела мистера Кемпиона в дорожном костюме. Он выбежал из дома, сел в ожидавший его автомобиль и на огромной скорости куда-то помчался.
Она-то ожидала, что он будет пить с ней чай, поэтому, спрятав гордость в карман, уже готова была позвонить Лаггу и попросить объяснений, как пришел Бранч и подал ей на подносе письмо.
— Мистер Кемпион просил вам передать, мисс.
Сгорая от любопытства, Пенни разорвала плотный конверт и выложила его содержимое на стол: письмо, еще один конверт и кошелек из дешевого красного шелка. Письмо гласило:
«Дорогая Пенни, я отправляюсь с дружеским визитом демонстрировать мой новый костюм. Возможно, мое присутствие придется весьма по вкусу и меня задержат надолго, поэтому не ждите меня. Оставляю вам в залог Лагга. Кормите его три раза в день и не давайте ни капли виски.
Пожалуйста, передайте ему письмо, которое я запечатал в силу моего плохого воспитания. Не сомневаюсь, что он покажет его вам. Однако мне не хотелось бы, чтобы он получил его прежде, чем я окажусь далеко, так как у него есть дурная привычка повсюду следовать за мной. Кошелек, который вы видите, не открывается. В нем, насколько мне известно, клок бороды моего старого друга (в некотором роде пророка). Он тоже предназначается Лаггу.
Помните свое обещание, которое сохраняет силу, естественно, пока я жив. Не беспокойтесь. Если вдруг что-нибудь случится, отправляйтесь к профессору, самому лучшему человеку на земле и истинному кладезю всякой информации.
Погода стоит, прямо скажем, не лучшая для этого времени года, вы согласны? „Лицо — лицо и на гинее. Вот сердце — то совсем другое“.
Верьте мне. Искренне ваш Уильям Шекспир (для вас просто Билл)».
Пенни вчитывалась и вчитывалась в письмо, пока не пришел Бранч с чаем. Как ни терзало ее любопытство, она все же промедлила не меньше получаса, прежде чем послала за Лаггом. Полковник Гирт никогда не пил чай, и она все еще оставалась одна, когда дверь открылась и вошел мистер Лагг, альтер эго мистера Кемпиона.
Великан трепетал в старинной гостиной, в которой шел так, словно пол вот-вот провалится под ним.
— Я вас слушаю, мисс, — с опаской проговорил он.
Пенни молча подала ему конверт, который он торопливо схватил, забыв обо всех наставлениях Бранча, тотчас разорвал и стал читать письмо, поднеся близко к глазам.
— Ну вот! Я же говорил! Опять я оказался прав. Такой уж он упрямый.
Вспомнив о Пенни, он смутился и хотел было бежать прочь, но она остановила его.